Вкус шалфея - [41]

Да, как только Луми все обдумает и успокоится, она позвонит Ричарду, Глории и Рубену из уютной квартиры и сообщит, что дело не только в урагане – она ушла навсегда. Она все им объяснит, они решат пойти вместе выпить, устроить бурную ночь, и все будет хорошо. Они поймут, в этом Луми была уверена.

Она прибыла на 108 42-ю Западную и поднялась на лифте на пятый этаж. Она пришла рано и именно таков и был ее план: приготовить порученные ей блюда и уйти до того, как прибудут остальные. Лу-ми направилась к шкафу за своим белым костюмом и поморщилась, взяв его в руки. Он вонял рыбой. Луми состроила гримасу. Наверное, кто-то оставил дверь шкафчика открытой, пока тушил филе трески.

Не было времени стирать его, а костюм Глории слишком велик ей. Луми натянула его и сняла так же быстро, когда почувствовала тошноту. Она не сможет проходить в нем три часа. Луми закинула костюм в корзину и подошла к доске меню, чтобы узнать, что они сегодня будут подавать на ежегодном весеннем празднике Геффер Рекордс.

Карие глаза девушки пробежались по блюдам. Филе-миньон в маринаде, coq au vin^[30] в крошечных кружочках из вытяжного теста, вкусные луковые бенье, чесночная спаржа и припущенная груша в винном соусе.

Меню оказалось легким, и Луми начала с нарезки лука для бенье^[31]. Она промаринует филе-миньон, пожарит бенье и приготовит coq au vin.

Однажды Рубен сказал ей, что Жюльен ненавидит бальзамический уксус в маринаде. Она вспомнила об этом, когда обильно полила им филе, и затем на всякий случай добавила еще чуть-чуть.

Луми поморщилась. Всего вечер назад все было по-другому… но это было до того, как она узнала, что Жюльен именно такой, каким она его сначала и считала. Было неприятно думать, что все то время, когда ей казалось, что между ними возникает что-то особенное, с ней просто играли.

С другой стороны, она не знала наверняка, что он спал с другими сотрудницами. И часто казалось: он пытался сказать, что их отношения особенные.

Она подумала о его словах в «Айленд Спайс», о том, как его красивые глаза умоляли ее признаться в том, что она чувствует. Луми закрыла глаза, глубоко вздохнула, вспомнила его умиротворенность, когда он проснулся и увидел ее рядом с собой. Девушка ощутила, как напряжение, которое царило внутри нее с тех пор, как она выбежала из кухни, исчезает.

– Нужно сказать ему, – прошептала она, убирая выбившийся локон с лица. Она надеялась, что еще не поздно. Не может быть. Прошел один день. Она пойдет к нему, и они поговорят, и она извинится за свои предположения. Как бы сильно он иногда ни раздражал ее, она не была готова избавиться от чувств к нему.

Внезапно Луми разозлилась на саму себя.

– Сосредоточься, сосредоточься, – сказала она, похлопав по щекам и возвращаясь к предстоящей задаче. Она взглянула на свое рабочее место и начала смешивать муку, яйца, воду и лук-шалот для бенье. Она пошла к плите, где ей нужно было подогреть масло. Ноги словно бы налились свинцом. Луми все равно заставила их двигаться.

Девушка слепила из теста маленькие кольца и опустила в кипящее масло. Ожидая, когда они поджарятся, с одной стороны, она рассеянно повернулась к кухонному островку и заметила поднос с выпечкой, который до этого не заметила. Луми подошла и поняла, что это миниатюрные чизкейки.

На пирожные был нанесен красивый алый мраморный узор. На некоторых чизкейках лежали листики мяты, на других нет. Под подносом был сложен кусочек белой бумаги. Луми вытащила его и сразу же узнала печатные буквы Жюльена.

ЛУМИ,

ТЫ СДЕЛАЛА МОИ ДНИ СЛАЩЕ, ТЫ И ПРЕДСТАВИТЬ НЕ МОЖЕШЬ,

НАСКОЛЬКО, ПОЖАЛУЙСТА,

ПРОСТИ МЕНЯ.

И,

ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНЬСЯ. ЖД

Сердце затрепетало в груди, и Луми возненавидела себя за такую реакцию. Недоверие к мужчинам, внушенное ей Инес, дало о себе знать, когда она меньше всего ожидала или хотела этого. Луми поспешила обратно и быстро перевернула бенье, а потом вернулась и снова посмотрела на чизкейки. Она подняла один и откусила кусочек, грудь наполнили эмоции.

Сделав это, Луми чуть не подавилась. За нежным сыром и корочкой печенья, на вкус они были подобны распрямителю для волос, в который она в детстве засунула язык в салоне Инес. Здесь также чувствовались явные нотки аммиака, алкоголя и в солнечном сплетении Луми ощутила ярость и нечто еще, сжимающее горло. Она ощутила рвотный позыв, но ее так и не стошнило. Кровь отлила от лица и в голове застыла одна мысль.

Он… отравил ее? Луми не могла в это поверить. Она схватила еще одно пирожное с тарелки и откусила, чтобы убедиться. К ее удивлению, на вкус оно была подобно раю, амброзии и шалфею. По телу пронесся разряд электричества, от которого сердце воспарило.

Но первое пирожное уже действовало на ее тело. Когда два потока энергии столкнулись, взрыв потряс ее, и Луми почувствовала, как теряет контроль над своими конечностями. Она отшатнулась от кухонного островка, но прежде чем успела дотянуться до воды, ее ноги подогнулись, и девушка упала вперед, задев ручку котелка, опрокидывая его на себя.

Ее губы округлились и издали крик, не потревоживший звуковые волны. Луми сжалась, когда обжигающее масло вылилось на ее лицо, грудь и руки. Она вслепую постаралась что-то найти, за что-то ухватиться. Кожа чесалась и горела. Не видя ничего перед собой, Луми ударилась о что-то головой и опустилась на пол. С плиты к потолку вырывался огонь, а лопаточка лежала на полу под углом к ее телу.