Вкус шалфея - [38]

Как только они оба кончили, Луми осознала, что они и слова друг другу не сказали с момента поцелуя на кухонном островке.

* * *

Луми выглянула из огромного кухонного окна и увидела, как рассвет мрамором разрисовывает небо. Кухонный островок стал самодельной кроватью, а плечи Жюльена подушкой. Луми подавила зевок. Она точно не знала, который сейчас час. Утро застало их переплетенными на столешнице, но почему-то это ее совсем не волновало.

Девушка отодвинулась в сторону, чтобы взглянуть на него. После третьего раза занятий любовью вчера он сказал, что просто закроет глаза на минутку, и заснул, прижимая Луми к своей груди. На ее плече остался отпечаток крюка с его браслета.

Проснувшись теперь, когда свет стремился на кухню, Луми стала рассматривать лицо Жюльена. Она наслаждалась светом, танцующим на кончиках его рыжих ресниц. Кто этот мужчина, сводящий ее с ума всего мгновения назад? Девушка вспомнила, что произошло этой ночью, как он явно наслаждался ее возбуждением, каким довольным казался, когда ее лицо искажалось от удовольствия. Она ни с кем такого не испытывала.

Ее удивило, каким милым он был с ней. Как обнимал, словно она фарфоровая. И в то же время он обращался с ней так, словно она может за себя постоять. Луми вспомнила слова, произнесенные им, когда он ударил Верди в баре. Она не цыпочка, она женщина и повар, и намного лучше тебя.

Теперь, видя его таким спокойным и уязвимым, она не могла не признать, что испытывала к нему некие чувства. Девушка провела пальцами по его скулам. Жюльен шевельнулся, потягиваясь. Он взял ее за руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Луми закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. Открыв их, девушка обнаружила, что его сонные янтарные глаза глядят на нее.

– Луми, – прошептал он. – Эй. Желаешь позавтракать?

Он зевнул и потянулся, разминая мускулистое тело.

– Завтрак звучит неплохо, – сказала она, заглушая ворчанье желудка.

– Ну тогда… первое рабочее задание: протереть эту столешницу хлоркой, – заметил он, смеясь.

Он крепче обнял Луми и оставил нежный поцелуй на ее лбу. Потом спрыгнул с островка и протянул руки, помогая ей спуститься. Жюльен натянул зеленые клетчатые боксеры, а Луми потянулась за лифчиком и трусами.

Затем он пошел к шкафу с моющим средством. Быстро вытер стол и направился к холодильнику. Вытащил коробку с коричневыми яйцами и молоко, а потом принес муку, лук, картошку и оливковое масло из кладовки.

Луми пришла на металлический стул, следя взглядом за его передвижениями по кухне. Два месяца назад она поклялась себе, что не станет пробовать его блюда, и вот она смотрит, как он, полуголый, готовит ей завтрак. Луми вздохнула, удивляясь себе. У жизни точно было множество неожиданных поворотов.

Он поднял на нее взгляд и послал воздушный поцелуй, отчего девушка захихикала.

– Могу чем-то помочь? – спросила она.

Он покачал головой.

– Нет, просто сиди здесь и смотри на меня, такая невыразимо прекрасная.

Она игриво надулась.

– Сидеть на месте, выглядеть красиво – это никогда не было моей сильной стороной, – заметила она.

Жюльен широко улыбнулся.

– Ты весь день на ногах. Научись для разнообразия позволять другим что-то делать для тебя.

Она выглянула из большого окна. Солнце уже стояло высоко в небе.

– Убиваешь весь настрой, парень, – пошутила она, а он покачал головой и помахал венчиком для взбивания яиц.

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш, забудь, – сказал он. – Поговорим позже.

* * *

Не успела она и глазом моргнуть, как Жульен положил на стол тарелки с яйцами Бенедикт, порезанными драниками, прошутто и свежий кофе.

Взволнованная Луми поднесла первый кусочек ко рту и насладилась чистым вкусом. Яйца были теплыми, мягкими и вкусными. Она ощутила уже знакомый разряд электричества, проходящий по всему телу с самого первого кусочка. И снова она ощутила насыщенную, немного терпкую нотку шалфея.

Нужно спросить его.

– Жюльен, – начала она с ноткой мольбы в голосе, – можно кое-что спросить?

– Конечно, – сказал он, поворачиваясь к ней и поливая яйца голландез.

Луми понимала, что вопрос странный.

– Ты… ты клал шалфей в яйца?

Он медленно покачал головой с удивленным выражением лица.

– Нет, милая. Ты ощущаешь вкус шалфея?

Она не знала, посчитает ли он ее совершенно безумной, если она ответит да.

– Эм, немного, – ответила она.

– М-м, – он задумался, кушая, явно на седьмом небе от счастья. – Это хорошо?

Она смущенно взглянула на него.

– Да… да, это так. Еда прекрасна. Все. Спасибо тебе.

– Не нужно благодарить меня, – ответил он. – Я бы не позволил тебе пойти домой на пустой желудок. Только не после такой ночи.

Они вместе засмеялись, а потом погрузились в уютную тишину, пока пили кофе.

Потом металлическая дверь кухни распахнулась, с грохотом врезавшись в стену. Луми и Жюльен подняли взгляд.

– Ох! – сказал Жюльен. – Уже девять часов?

Эсме высокомерно уставилась на них, опуская руку на бедро.

– Вообще-то уже восемь. Я пришла поработать с корпоративной документацией. Кажется, сегодня ранняя пташка получила червя^[28], – сказала она.

Жюльен оторвался от кофе и одарил Эсме ледяным взглядом.

– Вернись тогда, пожалуйста, к документации, – сказал он. – И надеюсь, что ты будешь молчать об увиденном.