Вкус полыни - [7]

— Не рви эти цветочки, — Саша не замечал ничего странного. — Осенью здесь будет очень вкусная душистая айва, вот увидишь.

Мы поднялись на второй этаж, и Саша своим ключом открыл дверь квартиры. Если бы меня спросили, я не смогла бы назвать номер их квартиры, но совершенно четко помнила ее расположение. У меня всю жизнь с квартирами так — не запоминаю номера, хоть убей.

Дома Саша разогрел обед, предусмотрительно оставленный тетей Любой в холодильнике, и накормил меня куриным супом и котлетами с картофельным пюре. На сладкое еще был мой любимый клубничный кисель из сухого брикета, да еще с овсяным печеньем, но третье я уже не осилила.

Пообедав, мы пошли играть в комнату, но игралось плохо. Я все время думала о маме с папой, как они там справляются с такими тяжелыми больными, как тот дяденька в бинтах. Саша тоже о чем-то думал, потому что отвечал и улыбался невпопад. Где-то рядом, совсем низко несколько раз проносились вертолеты — от грохота их винтов дребезжали стекла в окне. Саша тут же срывался с места и бежал к окну. Вертолеты то кружили почти над нашим домом, то улетали к станции, то снова прилетали из-за речки. В конце концов Саша выдал мне свои фломастеры, чистую тетрадку и велел рисовать, только не нажимать слишком сильно, чтобы не утопить грифели. А сам сел читать «Трех мушкетеров» в уголке дивана. Я стала рисовать космическую ракету. Не успела я написать на ней «СССР», как по жестяному подоконнику снаружи что-то стукнуло. Потом еще раз.

Саша вскочил и подбежал к окну. Посмотрел во двор, потом распахнул окно и спросил:

— Ну, чего еще?

Его друг, тоже Саша, которого, чтобы не путать, звали Сашком, захлебываясь от восторга, звал его гулять.

— Поехали на мост смотаемся! Оттуда станция здорово видна, а там тако-о-ое! — кричал он.

— А что там? — спросил Саша.

— Пожар, да еще какой! Аж дым из трубы валит! Зыко так! И вертолеты — туда-сюда, туда-сюда! У нас тут возле АТП даже один садился!

Саша с сомнением оглянулся на меня. Ему очень хотелось посмотреть, что же там творится на станции.

— Не, — сказал он наконец. — Я не могу. Мне надо за Алисой присмотреть. Она еще маленькая одной оставаться. А вертолеты нам и отсюда видно.

— А давай тогда на крышу слазаем! — не унимался Сашко во дворе. — Вон, на девятиэтажку! На станцию позырим! Оттуда здорово видно! И Алису можно взять, только за руку ее держи все время.

— Алиса, мы только туда и обратно, одним глазком глянем, — предложил Саша. — Если ничего интересного, то сразу же домой.

Я никогда раньше не была на крыше дома, и мне, конечно, очень хотелось попасть туда. Про крышу мама вроде бы ничего не говорила.

— Саш, уже поздно, — неуверенно сказала я, посмотрев на темнеющий сосновый лес за окном. — Скоро твоя мама придет и заругается.

Мне в такое время уже полагалось смотреть «Спокойной ночи, малыши» и отправляться в постель. Но у Саши телевизора не было, тетя Люба говорила, что новости можно узнать по радио, а телевизором только глаза портить, да и ставить его в маленькой комнате некуда. Это давало мне право делать вид, что я не знаю, сколько сейчас времени, и что мне скоро пора спать. И хотя в «Спокойных ночах» вчера начали показывать мой любимый чехословацкий мультик про Стремянку и Макаронину, а сегодня ожидалось его продолжение, подняться на крышу, конечно, было куда интереснее.

— Да мы очень быстро! — сказал Саша. — Через дорогу и назад!

И мы, наспех накинув куртки, сбежали по лестнице во двор.

— Ну, вот, давно бы так! — обрадовался нашему появлению Сашко.

Мы вскочили на улицу, посмотрели, нет ли машин, и перебежали на другую сторону, где за книжным магазином тесно стояли три девятиэтажных дома. И тут по улице громыхая и лязгая гусеницами, светя перед собой яркими прожекторами, одна за другой в сторону пристани прошли три военные машины — бронированные, темно-зеленые, точь-в-точь, как Сашины игрушечные броневики, только огромные. Раньше я такие только в передаче «Служу Советскому Союзу» видела, и на папиных фотографиях из армии.

— БТРы! — ахнул Сашка. — Вот это да!

«Как будто война началась!» — снова со страхом подумала я, но вслух сказать это не решилась, только крепче вцепилась в Сашину руку.

— Куда это они?.. — растерянно спросил Саша. Ясно было, что никто ему не ответит.

— Ребятня! — вдруг строго окликнули нас. Это был какой-то дяденька — то ли военный, то ли милиционер, — в зеленой форме и смешной маске, похожей на собачью морду, закрывающей нижнюю часть лица аж до глаз. Он стоял возле пешеходного перехода к универмагу. — А ну-ка марш по домам! Нечего по темноте носиться! В каком доме живете, ну-ка?

— А… мы вот там живем, за книжным, — не растерялся Сашко. — Видите, где «Слава труду» написано?

— Ну-ка, бегом домой! — дядька сделал жест, как будто хотел отвесить Сашке подзатыльник и строго погрозил пальцем.

Мы не стали его злить и через дворы по дорожке из клетчатых бетонных плиток побежали к девятиэтажке. Заскочили в подъезд, отдышались, вызвали лифт.

Сашко подозрительно огляделся.

— Тут на втором этаже одна бабка злая живет, — сообщил он. — Главное — тут не отсвечивать, а то она решит, что мы на лифте кататься пришли, и как всегда разорется. Ей-то самой лифт до второго этажа нафиг не нужен, и ей завидно, что другие ездят.