Вкус пепла - [21]

— Ты уверена, что в силах сидеть? Может быть, тебе лучше полежать и отдохнуть? — тревожно спросила Эрика, но Шарлотта мотнула головой.

Ее речь была немного невнятной, но, сосредоточившись, она проговорила:

— Належалась, хватит. — Затем глаза ее наполнились слезами, и она шепотом спросила: — Мне не приснилось?

— Нет, не приснилось, — ответила Эрика.

Она села рядом с Шарлоттой на диван, взяла на колени Майю, а другой рукой обняла подругу за плечи. Футболка на Шарлотте была влажная, и Эрика подумала, не предложить ли Никласу, чтобы он помог жене принять душ и переодеться.

— Дать тебе еще таблетку? — спросил Никлас, не смея поднять глаза на супругу после того, как она оттолкнула его руку.

— Хватит таблеток, — сказала Шарлотта и снова резко помотала головой. — Надо, чтобы мозги прояснились.

— Хочешь принять душ? — предложила Эрика. — Никлас или твоя мама с радостью помогут тебе.

— Не могла бы ты мне помочь? — спросила Шарлотта окрепшим голосом.

Секунду поколебавшись, Эрика кивнула:

— Разумеется, могу! — Держа одной рукой Майю, она помогла подруге встать с дивана и повела ее к двери. — Где у вас ванная?

Никлас молча указал на дверь в другом конце прихожей.

Путь до ванной казался бесконечным. Когда они поравнялись с кухней, их увидела Лилиан, но не успела она открыть рот, чтобы выпалить очередную реплику, как к ним подоспел Никлас и остановил ее взглядом. До Эрики донеслась из кухни то стихавшая, то вновь разгоравшаяся приглушенная перепалка, но ей было не до того, и она не обращала внимания. Главное, что Шарлотте стало получше, а Эрика безоговорочно верила в благотворное влияние душа и чистой одежды.

~~~

Стрёмстад, 1923 год

Она не впервые тайком уходила из дома. Это же так просто! Достаточно отворить окно, вылезти на крышу и спуститься на землю по раскидистому дереву, которое росло возле самого дома. Труднее всего было карабкаться по веткам. По зрелому размышлению она решила отказаться в этом случае от платья, которое могло затруднить лазание, и стала надевать для этого узкие облегающие рейтузы.

Ее словно подхватила могучая волна, которой она не могла и не желала противостоять. Ей было и страшно, и приятно испытывать к кому-то такое неодолимое влечение. Прежние быстротечные влюбленности, которые она тогда принимала всерьез, по сравнению с этим стали казаться детской забавой. Сейчас она переживала чувства взрослой женщины, хотя ранее даже не подозревала, какими они могут быть сильными. Часами она предавалась размышлениям на эту тему, и у нее хватило прозорливости понять, что огонь, пылавший в ее груди, был главным образом вызван желанием получить запретный плод. Впрочем, неважно почему, но чувство было тут как тут, а она не привыкла отказывать себе хоть в чем-то и не собиралась делать это сейчас. В сущности, у нее даже не сложилось определенного плана. Имелось только сознание, чего она хочет, причем хочет немедленно. Задумываться о последствиях ей никогда не случалось, до сих пор все затруднения разрешались в ее пользу, отчего же ей нужно было думать, что сейчас все может кончиться иначе?

Ей даже не приходило в голову, что она может ему не понравиться. Прежде она не встречала ни одного мужчину, который остался бы к ней равнодушным. Мужчины были для нее как яблоки: достаточно протянуть руку и сорвать, однако она признавала, что с этим человеком риск окажется больше, чем с остальными. Даже женатые кавалеры, с которыми она целовалась за спиной у папеньки, иногда позволяя им и большие вольности, представляли меньшую опасность, чем тот, к которому она сейчас собиралась на свидание. Те принадлежали к одному с нею классу. Если бы о ее встречах с ними просочились какие-то слухи, то сначала это, конечно, вызвало бы скандал, но затем его бы скоро замяли ради общего спокойствия. Но чтобы простой рабочий! Каменотес! Это было немыслимо, невозможно!

Однако поклонники из своего круга ей надоели — бесхребетные, бледные, с вялым рукопожатием и визгливыми голосами! Ни один из них не был мужчиной в настоящем смысле слова. А тот, которого она повстречала сегодня… Ее бросало в дрожь при одном воспоминании о прикосновении его мозолистой руки.

Выяснить, где он живет, оказалось нелегким делом — ведь надо было обставить это так, чтобы не вызвать подозрений. Улучив удобный момент, она заглянула в платежную ведомость и там прочитала адрес, а затем, осторожно всмотревшись в окна, узнала, которое из них принадлежит ему.

На первый камешек не последовало никакого ответа. Она немного подождала, опасаясь, как бы не разбудить тетку, у которой он снимает жилье, но в доме все оставалось тихо. Пережидая в призрачном лунном свете, она еще раз восхитилась сама собой. Она выбрала простенький, темненький наряд, чтобы не выпячивать контраст между ним и собой, по той же причине заплела волосы в косы и уложила на затылке в простую прическу, какие носили женщины рабочего класса. Довольная достигнутым результатом, она подобрала с посыпанной гравием дорожки еще один камешек и кинула в окно. На этот раз там, в темноте, началось какое-то движение, и у нее на секунду замерло сердце. Предчувствие охоты вызвало выброс в кровь адреналина, и Агнес ощутила, как к щекам прихлынул румянец. Когда Андерс приоткрыл ставни, чтобы посмотреть, кто там, она спряталась за куст сирени перед окном и перевела дух. Можно было начинать охоту.