Вкус пепла - [39]

— Благодарю вас, сэр, — сказал сдержанно, дрожащими пальцами зажег зажигалку, и оба кое-как прикурили.

Одновременно сделали по нескольку затяжек душистого «Кемела» и молча наблюдали за белесыми клубами дыма. Казалось, эта маленькая передышка была необходима обоим, прежде чем продолжить неприятный разговор. Пока Скотт во время короткой паузы силился сдерживать и дальше свою несколько утихшую ярость, Батлер тщетно пытался взять себя в руки. Из головы у него не выходили слова полковника: «Ваши глупости мы должны как-то исправить…» Они наполняли его беспокойством, но и нетерпением поскорее услышать, как же Скотт думает поступить и что нужно будет сделать. Вскоре Скотт заговорил, выведя его из глубокой отрешенности.

— Я предоставляю вам возможность исправить причиненное вами этим людям… необдуманно… — начал он необычно тихо и несколько патетично, что еще больше показывало, какого усилия ему стоило вновь не взорваться. — Надеюсь, вы это сделаете наилучшим образом… Я не уверен, что этим несчастным осталось долго жить. Вдобавок ко всем ужасам, которые они пережили в аду, их подвергли медицинским экспериментам… Не забывайте и об этой нацистской галантерее из человеческой кожи… — Он внезапно замолчал и перевел взгляд на сверток.

Батлер снова поперхнулся горечью, которая, пока Скотт говорил, все больше скапливалась в горле, однако решительно поднялся и негромко сказал:

— Господин полковник, я жду ваших приказаний!

— Я не знаю, насколько мы способны помочь им, — ответил Скотт, не отрывая взгляда от свертка.

Из самых лучших побуждений и со всей искренностью Батлер осмелился предложить:

— Я со своей стороны сделаю все, что бы вы ни приказали, сэр. Я вымолю у них прощение за свои поступки… Мой взвод постарается, пока они будут оставаться у нас, дать им почувствовать, что они находятся под защитой американской армии…

— Считайте это и моим приказом, лейтенант! — прервал его Скотт и медленно поднялся из-за стола. — У вас есть предложения?

— Им необходим врачебный уход, господин полковник. Я видел их голыми…

Скотт кивнул.

— Так и я думал, хотя и не видел их голыми. Однако они не хотят даже говорить об этом. Единственно, о чем они попросили, это чтобы их избавили от наших чрезмерных забот. При этом наверняка они имели в виду и ваши поступки… Единственно, что они хотят, это чтобы мы дали им возможность продолжить свой путь…

Батлер наклонил голову, помолчав, сказал:

— Мне бы не хотелось, чтобы они ушли от нас в таком настроении…

— Будем надеяться, не уйдут. Они приняли мое предложение расположиться на вилле гаулейтера, там наверху, в лесу. Мне кажется, они все еще верят, что этот доктор Краус ночью доберется туда.

— Но, господин полковник, — возбужденно прервал его Батлер, — я присутствовал при допросе того типа, которого наш патруль задержал по дороге на виллу. На очной ставке с пленными эсэсовцами он признал, что является офицером СС, и рассказал целую историю о своей группе… Надеюсь, офицер разведслужбы сообщил вам об этом…

— Протокол у меня на столе, — подтвердил Скотт. — По заявлению этого капитана Шмидта, доктор, которого преследуют наши друзья, покончил самоубийством. Якобы уничтожив предварительно документы своей лаборатории. — Он многозначительно посмотрел на Батлера и добавил: — Я жду, вы меня спросите, почему я сразу не сообщил все этим несчастным, которые после всего пережитого отправились в погоню за доктором, подвергая себя новым опасностям. — Поскольку во взгляде Батлера он увидел, что угадал его мысли, продолжал: — Я не мог… Мне кажется, только надежда держит их на ногах… И вам я приказываю молчать… То, что они надумали сделать, — часть их жизни. Позволим же им эту ночь провести с надеждой…

— Вы правы, сэр! — согласился Батлер, вконец смущенный и все еще неуверенный, что Скотт простил совершенные им глупости. Еще меньше он верил в то, что ему будет позволено появиться перед этими людьми.

— Я приказал санитарному взводу осмотреть виллу и местность вокруг нее. Убрать трупы погибших эсэсовцев. Вам, Батлер, я приказываю лично вернуть этим людям оружие. Поступайте так, как вы сами предложили. Я даю вам полномочия на все, что сочтете необходимым, чтобы эти люди чувствовали себя у нас, как среди союзников. Проводите их наверх и со своим взводом оставайтесь в их распоряжении… Может, их надежда и не напрасна… Может, этот мерзавец обманул нас… Выполняйте приказание, лейтенант Батлер! — окончил Скотт и опустился в кресло.

Батлер вытянулся и чуть покраснел. Он был похож на новобранца, которому офицер впервые непосредственно отдал приказ. Последние слова Скотта звучали у него в ушах, напоминая о тех лучших днях, когда перед ним ставились куда более трудные боевые задачи. Это была миссия, о которой он не мог и мечтать.

— Так точно, господин полковник! — отчеканил Батлер со вновь обретенной уверенностью в голосе и открыто посмотрел на Скотта. Он был искренне благодарен полковнику и хотел, чтобы тот это знал. Однако не осмелился выразить свою благодарность словами. «Машинисту «Мичиган экспресс» это показалось бы до ужаса не по-военному…» — подумалось ему.