Вкус невинности - [79]

- Мы? - Она передернула плечами. - Не знаю, о ком вы говорите. Я никаким глупостям и шалостям не собираюсь учиться. Странно, что вам не нравится моя честность - я слышала, что это черта, которую сами мужчины чрезвычайно ценят друг в друге.

- Вы женщина, а не мужчина, Адель. - В голосе Фердинанда послышалась злая горечь. - Когда вы сказали это, у вас были такие глаза, как у человека, который собирался бы застрелить меня на дуэли.

- Стало быть, мужчины хотят быть обманутыми? Хотят, чтобы их успокаивали, когда для успокоения нет оснований, и закрывали им глаза на то, что скоро будет всем ясно? Вы это хотите сказать? Я не такая.

- Вы слишком своевольны. И слишком жестоки. Мне казалось, подобного отношения я не заслужил.

Крайне раздраженный, он взялся за трость и шляпу. Адель, заметив этот жест, немного смягчилась и, следя за Фердинандом глазами, проговорила:

- Я не жестока. Я только правдива. Я правду сказала, что не буду вам верна. Согласны ли вы мириться с этим? Если да, это будет огромным для меня удовольствием. Я всегда буду рада продолжать встречи с вами.

- Довольно, - сказал он, сделав поистине королевски нетерпеливый и разгневанный жест. - Может быть, любовный опыт мой не настолько велик, но я не знал еще женщин, которые были бы так бесстыдны и так откровенны в своем бесстыдстве и алчности. Вы мне отвратительны сейчас… и, пожалуй, не будет ничего удивительного в том, что я сию же минуту покину этот дом.

Адель не удерживала его, довольно равнодушно наблюдая за уходом Фердинанда. К переживаниям, терзающим принца сейчас, она была абсолютно равнодушна, у нее хватало и собственных. Точно так же и слова Фердинанда о том, что она ему «отвратительна», не задели ни единой струны в ее сердце. Она услышала стук экипажа на улице и подумала, бесцельно гладя кончиками пальцев диадему, подаренную Фердинандом: «Все правильно. Жизнь уже в который раз меняется… Да, теперь Цыпленка можно и долой… Впрочем, над этим надо еще поразмыслить». Она не сомневалась, что недели через две Фердинанд вернется к ней. Он ведь по природе не так уж ревнив, его просто поразила неожиданность ее решения. К тому же, если он любит ее, то весьма поверхностно, вовсе не демонически, и такая легкая любовь многое может позволить и многого не замечает.

Часы пробили полночь. Адель оглянулась, посмотрела на стрелки, и от сознания того, что сейчас уже ночь, тоска снова сжала ей грудь. Эдуард не выходил у нее из головы. Но она дала себе слово больше не плакать и решила сдержать его. Предпочитая обойтись без Жюдит, она, еще не разучившаяся самостоятельно ухаживать за собой, наполнила ванну водой, вылила в нее полбутылки ароматных веществ, приготовила полотенца и шелковые домашние туфли.

Все это она делала почти машинально, и так же машинально заколола волосы, опустилась в воду, растерла жемчужную мыльную пену по плечу. Зеркало, вделанное среди изразцов, отразило ее: золотоволосую, зеленоглазую, чуть смуглую, но с бледным лицом и бороздками запекшихся слез на щеках. Она плеснула водой себе в лицо, чтобы освежиться, и в этот миг тихо вошедшая Жюдит сообщила:

- Какой-то господин хочет видеть вас, мадемуазель.

Адель пожала голыми плечами:

- Пусть этот господин соблаговолит посмотреть, который час. Я так поздно никого не принимаю.

- Это очень представительного вида мужчина. Высокий блондин, стройный и изящный.

Это описание до того наводило на мысль об Эдуарде, что Адель, задрожав от радости и страха быть обманутой в надеждах, буквально вырвала из рук Жюдит визитную карточку. Там золотыми буквами сияло имя: «Герцог Шарль де Морни». Жестоко разочарованная, Адель в сердцах швырнула бумажку на пол.

- Пусть убирается подальше отсюда, к самому дьяволу! И никогда, слышишь, Жюдит, никогда даже на порог не пускай этого представительного господина. На самом деле он беден, как церковная мышь, и живет в долг. Кроме того, он мой враг. Ему нет здесь места. Он хочет только позлить меня.

- Я? - Голос, раздавшийся из комнаты, заставил Адель вздрогнуть. - Моя дорогая мадемуазель Эрио, ну могу ли я быть врагом такого аппетитного создания?

У Жюдит перехватило дыхание от такой наглости. Она оставила посетителя ожидать в прихожей, а теперь он стоял перед ними, на пороге ванной комнаты, и улыбался, не отрывая глаз от обнаженной Адель, полуокутанной мыльной пеной. Зеленые глаза хозяйки дома лишь раз сверкнули из-под чуть нахмуренных бровей, и больше она ничем не выразила своих чувств. Не оборачивалась к Морни, ничему не удивляясь, она подтянула колени к подбородку, стала медленно и нежно растирать их губкой, будто наслаждалась каждым своим движением, и как бы между делом произнесла:

- Вас, мой дорогой, я менее всего ожидала увидеть у себя. Что и говорить, вы пришли не вовремя. Пустая болтовня, которой вы развлекали меня в Опере, нынче меня совсем не привлекает. Поверьте, господин де Морни, ваши бесплодные домогательства становятся слишком утомительными.

- Не может быть, чтобы я вас так уж утомил. Я наблюдал за вашей квартирой, выжидал подходящий момент и видел, что вас посетили сегодня два клиента - граф де Монтрей и герцог Орлеанский. Должно быть, это они вас утомили. - Морни чуть наклонился вперед, пытаясь заглянуть в лицо Адель, и насмешливо добавил: - Ба, вы даже плакали, не иначе. Не из-за них ли, часом? Может, из-за Эдуарда?