Вкус дыма - [58]

– Когда мне было шестнадцать, мне приснилось, что я иду босиком по лавовому полю. Его покрывал снег, а я была растеряна и напугана – потому что не знала, где нахожусь, и вокруг не было ни души. Всюду, куда ни глянь, были только скалы и снег, а еще громадные расселины и трещины. Ноги мои кровоточили, но останавливаться было нельзя – я не знала, куда иду, но старалась идти как можно быстрее. В тот самый миг, когда я уже думала, что умру от страха, появился юноша. Он был с непокрытой головой, но с воротником священника, и он протянул мне руку. Мы продолжали идти в том же направлении, что и раньше, – потому что не знали, куда еще идти, – и хотя мне по-прежнему было очень страшно, я держала его за руку, и оттого делалось спокойней.

И вдруг я почувствовала во сне, как земля уходит из-под ног. Руку мою выдернуло из пальцев юноши, и я рухнула в пропасть. Помню, как, падая во тьму, я подняла взгляд и увидела, что земля смыкается над моей головой, отсекая свет и лицо человека, которого я встретила во сне. Я канула в толщу земли, оказалась погребена в тишине, и это было невыносимо… а потом я проснулась.

У Тоути пересохло во рту.

– И тот человек был я? – спросил он.

Агнес кивнула. В глазах ее стояли слезы.

– Увидев вас тогда в Гёйнгюскёрде, я очень испугалась. Я узнала юношу, которого встретила во сне, поняла, что между нами существует некая связь, и это меня не на шутку обеспокоило. – Агнес вытерла нос рукавом. – После того как мы расстались, я узнала ваше имя. Узнала, что вы собираетесь стать священником, как ваш отец, что едете на юг, учиться в тамошней школе, – и тогда поняла, что мой сон был вещим и что мы когда-нибудь встретимся в третий раз. Даже Натан верил, что все в этой жизни происходит трижды.

– Но ведь ты не упала в пропасть, и вокруг не темно, – заметил Тоути.

– Пока еще не темно, – тихо отозвалась Агнес и судорожно сглотнула. – Да это и не важно. Не темнота испугала меня тогда, во сне. Тишина.

Тоути задумался.

– На свете – и на этом, и на том – есть много такого, что нам не дано постичь. Однако же если мы чего-то не понимаем, это вовсе не значит, что непонятного надо страшиться. В жизни, Агнес, так мало того, что известно нам наверняка… и да, это действительно страшно. Я солгал бы, утверждая, что не страшусь неизвестности. Но, Агнес, ведь с нами Господь и, что куда важнее, Его любовь, и Он спасает нас от страха.

– А вот я ничего подобного не чувствую.

Тоути шагнул к ней и осторожно взял за руку.

– Доверься мне, Агнес. Я здесь, с тобой, так же как в твоем сне. И твоя рука в моей, – добавил он.

С этими словами Тоути слегка сжал ее тонкие пальцы. Он вдыхал ее запах, сладкий запах свежей пахты с кисловатым привкусом… кожи Агнес? Воздуха молочни? Тоути поборол внезапное искушение поднести ее пальцы ко рту и ощутить их вкус.

Агнес, не подозревая об этом, улыбнулась и свободной рукой похлопала его по колену.

– Когда-нибудь из вас выйдет замечательный священник, – сказала она. – Я в этом уверена.

Тоути погладил тыльную сторону ее ладони.

– Знаешь, – сказал он, чувствуя себя почти заговорщиком, – а Блёндаль не хочет, чтобы я посещал тебя.

– Ну еще бы.

– Когда я сегодня встречался с ним, я всерьез опасался, что он запретит мне видеться с тобой.

– Ну и как – запретил?

Тоути покачал головой.

– Он сказал, что я должен проповедовать тебе.

Агнес мягко высвободила руку, и Тоути неохотно позволил ей это сделать. И смотрел, как она снова принялась за вязанье.

– Может быть, расскажешь мне о Натане? – спросил он, чувствуя смутную досаду.

Агнес мельком глянула на гостей.

– Как думаете, не нужно ли принести им еще еды?

– Маргрьет позвала бы тебя, если бы это понадобилось. – Тоути украдкой вытер о брюки вспотевшие ладони. – Ну же, Агнес, рассказывай. Блёндаля здесь нет.

– И слава богу. – Агнес сделала глубокий вдох. – Что же вы хотите от меня услышать? Вы уже знаете, что я работала у Натана. Вы явно наслышались о нем всякого от других людей. Что еще вам хочется узнать?

– Когда ты с ним познакомилась?

– Я впервые увидела Натана Кетильссона, когда работала в Гейтаскарде.

– Где это?

– В Лангидалюре. Это был шестой по счету хутор с тех пор, как я стала наниматься. Хозяин его звался Ворм Бек. Он хорошо относился ко мне. До того я работала в Фаннлаугастадире, на востоке, потом в Бюрфедле. Именно тогда мы с вами и повстречались, преподобный, – я направлялась в Бюрфедль, а вы помогли мне переправиться через реку. Я отправилась туда, потому что узнала, что там служит Магнус Магнуссон, человек, который считался моим отцом, и надеялась, что смогу пожить при нем.

В Бюрфедле я надолго не задержалась. Магнус был добр, но, когда я напомнила, что зовусь Магнусдоттир в его честь, он разъярился и стал кричать, что моя мать опозорила его доброе имя и что вечно ему от женщин одни неприятности. После этого мне уже и не хотелось там оставаться. Магнус выделил мне кровать и разрешил жить со всеми прочими слугами, но время от времени я замечала, что он как-то странно смотрит на меня, и понимала: это потому, что он видит во мне сходство с матерью. Когда я собралась уходить, он дал мне денег. Впервые в жизни я держала в руках деньги.