Вкус черешни - [2]

— Кто такая? Господин отдыхает! Убирайся вон, попрошайка.

— Я пришла к графу по делу, прошу меня впустить, он должен ждать меня, я новая домработница, у меня даже есть бумага, — она вынула из лифа платья клочок бумаги и протянула карлику, тот схватил его, крючковатыми пальцами, а затем взял ее за руку и быстро затянул внутрь. Быстро потащил за собой по коридору, подойдя к массивной двери, постучался и дождавшись ответа, открыл дверь, впихнул туда девушку и быстро вышел.

«Да, чуть руку не оторвал невежа!» — думала про себя девушка, оглядывая комнату, затем заслышала рык и увидела перед собой того самого волка, что был в лесу.

— Опять ты? — выкрикнула она, — хороший, хороший, я не…

— Фу! К ноге, — волк быстро послушался и пошел к сидящему в кресле мужчине. Мужчина был изысканно одет: черные сапоги с узором, брюки такого же цвета, жилет и белая рубашка. Черные длинные волосы подчеркивали бледность лица. В руках он держал бокал с красной жидкостью, предположительно вином.

— Мисс Кассандра? Я правильно назвал? — произнес он слегка хриплым, но приятным голосом.

— Кассандра Веласкес де Батиста, к вашим услугам сир, — она сделала реверанс.

— Вы испанка? — приподнял он бровь.

— Мама была француженка, католичка-монашка, папа испанец, цыган, — произнесла с недовольством, не любила она, когда спрашивали ее родословную.

— Вы написали, что знаете три языка, это так? — отпивая жидкость из бокала, спросил граф.

— Четыре сир, французский, английский, испанский и цыганский, — проговорила, рассматривая его.

«Напыщенный хмырь, а сапожки ничего такие!» — подумала Кассандра про себя.

— Скажите что-нибудь на французском, — попросил он, осматривая ее. У нее были каштаново-рыжие волосы, зеленые глаза, аккуратный носик и миниатюрная фигурка.

— Bottes chics! (шикарные сапоги) — произнесла она на чистом французском.

— Usted también medias hermosas (у вас тоже красивые чулки) — усмехнулся он, отвечая на испанском, и в тоже время рассматривая ее ноги, которые не могло прикрыть разорванное платье. Девушка резко покраснела, а затем шепотом произнесла:

— ЧирЕклы (цыг. Индюк).

— Что вы сказали? — спросил он и поставил стакан на столик.

— Я сказала спасибо, польщена, — солгала она, мило улыбаясь.

— Кстати, почему вы в таком виде? Вы прибыли прям так? Денег не хватило расплатится за дорогу? Натурой платили? Или надеялись меня соблазнить? — улыбнулся мужчина, дразня ее.

«Ах ты скотина! Павлин!» — внутри девушки все кипело от гнева.

— Нет, сир, в трактире оказалась безумная старуха, которая не хотела, что б я искала работы у Вас, вот и решила придушить меня, я пока дверь открывала, платье разорвала, вещи у нее же забыла, — сдерживая гнев, произнесла Кас.

— Ну что ж, Кассандра Веласкес, вы приняты, в ваши обязанности пока входит следить за порядком в моих комнатах, одежду вам дадут другую, можете приступать с утра! Чарли вас проводит, — его глаза стали холодны, бросив это, он взял колокольчик и позвонил в него.

После того, как девушка вышла из кабинета графа, к ней подошел карлик, убрав за спину руки Кассандра произнесла:

— Вы не знаете, кто такой Чарли?

— Это я! — произнес карлик, смотря на нее белесыми глазами.

— Тогда вы должны проводить меня в мои покои и дать одеться, так сир сказал, — произнесла девушка. Без лишних слов он подошел к ней, дотянулся до локтя и потянул за собой. Взобравшись с ней по лестнице, он повел ее по темному коридору, ища нужную дверь. Подойдя к высокой, украшенной черными резными розами, отворил и впихнул туда девушку.

«Господи!!! Да хватит таскать меня за руки!» — подумала Кас, осматривая помещение. Около окна стояла большая кровать с черным балдахином, рядом стоял столик с такими же розами, как и на дверях, шкаф в этом же стиле, и большой на всю комнату ковер. Осмотревшись, она подошла к окну и выглянула.

— Тут и балкончик есть!

В дверь снова постучались.

— Войдите, — ответила девушка.

Вошел карлик с большим бочонком воды и поставил около раковины.

— Урна, тоже недалеко, — произнес он и удалился проч.

— Какой сервис, — рассмеялась девушка, а затем подошла к шкафу и открыла его, — боги, какие наряды, мама, и как в них убирать можно? Жалко же!

Выбрав себе ночную сорочку темно-фиолетового цвета, подошла к раковине и налила воды, чтоб привести себя в порядок.

Утро. Яркий лучик света проник в комнату, но пробиться сквозь темные шторы балдахина не смог. Девушка в это время уже стояла на каменном балконе, заплетая косу и напевая во все горло:

— Мы бродячие артиииисты,

Мы в дороге день за днеееем.

И фургончик в поле чистом,

Это наш привычный доом.

Мы великие таланты,

Но понятны и простыыыыы.

Мы певцы и музыканты,

Акробаты и шутыыы!

Когда коса была заплетена, она резко замолчала, поняв, что здесь птички даже не поют и везде тишина, зайдя в комнату, принялась одеваться в платье, светлого, персикового цвета, продолжая горланить:

— Если зрители смеются,

Значит празднуем успееех!

Одевшись в платье, она вышла и направилась на кухню, придя туда, она увидела, что двери заперты.

«Шикарно мать вашу, и где мне есть?» — ругая все и вся в этом месте, девушка пошла в большой зал. Там посреди залитого солнцем помещения стоял стол, а за столом сидел граф. Обернувшись, он бросил ей: