Визитатор - [63]
— Оставим теперь на время Элоиз Богарре и обратимся к её жениху. Вообразим себе, с каким нетерпением он ждал минуты их встречи после долгой разлуки, как сильно забилось его сердце, когда он увидел стены Тура. Но, как известно, молодого человека ждало серьёзное потрясение. К удивлению многих Кристоф Донж простил свою невесту, объявив, что свадьба всё равно состоится. Уговоры родителей не подействовали на юношу, он оставался твёрд, и, вероятно, исполнил бы своё намерение, если бы Элоиз Богарре не погибла. Однажды вечером, возвращаясь со служанкой из церкви, она стала жертвой нападения грабителей.
Келарь наклонился к брату Жильберу и презрительно заметил:
— Не викарий, а прям трубадур какой-то.
Камерарий промолчал, он напряжённо следил за викарием, который тем временем продолжал:
— После смерти невесты Кристоф Донж принял решение оставить суетный мир и стать монахом. Его выбор пал на аббатства Святого Аполлинария по двум причинам…
Монахи в зале заволновались. Возможно ли то, о чём говорит викарий?! Кристоф Донж среди них?!
Матье де Нель поднял руку, призывая к тишине.
— Мне понятны ваши сомнения, святые отцы. И тем не менее я уверяю вас — Кристоф Донж находится сейчас в зале капитулов. Сменив естественно при постриге своё мирское имя, он стал одним из вас. Но прошлое оказалось сильнее Кристофа — для удобства будем пока и далее называть его так. Одного косвенного упоминания о пережитой им много лет назад трагедии было достаточно, дабы загнанная глубоко в тайники души жажда мести, толкнула его на путь убийства.
— Вы хотите сказать, господин викарий, — вмешался приор, — что это Донж убил пономаря? Я правильно понял вашу мысль, вы к этому ведёте?
— К этому, — подтвердил викарий.
— Но это же абсурд! — воскликнул келарь. — С какой стати он это сделал?
— Мне казалось, я понятно изложил причину — месть.
— То есть, вы полагаете, что наш пономарь был тем самым школяром, соблазнившим купеческую невесту?
— Вы необыкновенно прозорливы, брат-келарь, — не удержался викарий от иронии, и, отвернувшись, повёл свой рассказ дальше. — Представьте, святые отцы, какие порой жизнь делает удивительные повороты, сталкивая человеческие судьбы. Разве мало во Франции аббатств? И тем не менее спустя несколько лет обманутый некогда жених и соблазнитель его невесты оказались под крышей одного аббатства.
— Постойте, постойте, — снова перебил келарь, вытирая рукавом испарину со лба. — Я всё-таки хочу внести ясность. Как же так получилось, что этот Кристоф ждал столько лет? Пономарь уж лет семь как жил в обители или этот Кристоф из новициев? Нет, что-то здесь не сходится.
— Да нет же, как вы не внимательны! — воскликнул приор. — Господин викарий ясно сказал, что Кристоф провёл в монастыре не менее десяти лет.
— Не помню такого, — огрызнулся келарь.
Епископ спокойно наблюдал за этой словесной перепалкой, его своенравно выпяченная нижняя губа чуть заметно подрагивала — Его Преосвященство улыбался.
— Если вы мне предоставите возможность, я готов объяснить, — прервал спор монахов викарий. — Действительно, Кристоф пришёл в монастырь раньше пономаря, но он не ждал подходящего момента для мести, он о ней даже не думал!
Теперь уже, словно растревоженные пчелы, зашумели все монахи.
— Как так?
— Что он такое говорит?
— Викарий сам запутался и нас запутал, — неодобрительно качали головами почтенные святые отцы.
— Нет, он просто ищет способ выкрутиться из того, что сам нагородил.
— Всё объясняется очень просто, — повысив голос, заявил Матье де Нель. — Дело в том, что Кристоф никогда в жизни не видел соблазнителя своей невесты! Вспомните, когда он уезжал во Фландрию, учитель был только что нанят. Случая увидеть его молодой Донж не имел. Когда же он вернулся в Тур, школяра давно и след простыл.
Келарь подскочил на месте и раскрыл рот, намереваясь задать очередной вопрос. На этот раз епископ не выдержал:
— Да угомонитесь же наконец! Похоже, вы принимаете эту историю чересчур близко к сердцу. Может, вы и есть тот самый Кристоф Донж, и пытаетесь сейчас разными уловками избежать разоблачения?
В зале капитулов повисла тишина. Монахи затаили дыхание, сверля глазами побледневшего келаря.
— О, нет, Ваше Преосвященство! Как вы могли такое подумать! Да я и годами не подхожу! — пролепетал келарь в ответ.
— Если вы не Кристоф Донж, — отчеканил епископ, — тогда сделайте милость, успокойтесь и не прерывайте викария без крайней нужды.
Матье де Нель вновь завладел вниманием слушателей.
— Теперь я хотел бы перейти к краже из ризницы, случившейся в прошлом году. Как всем известно, в келье брата Рауля был найден один из пропавших канделябров. Был ли брат Рауль в действительности вором? Я со всей ответственностью заявляю — нет, хотя и признаю, что доказательств у меня нет, а допросить сейчас настоящего вора мы не имеем возможности. Но я попытаюсь как можно точнее восстановить ход событий, основываясь на двух свидетельствах: хозяйки деревенской харчевни и одного из братьев, имя которого пока нет надобности упоминать.
Не секрет, что пономарь последние годы довольно часто покидал обитель с разрешения господина аббата. Куда он отправлялся, и какова была цель этих путешествий, я расскажу вам после, ибо это не имеет прямого отношения к его смерти.
1885 год. Начальник почты в Коломне, Феликс Янович Колбовский, оказывается свидетелем того, как купец Гривов получает письмо, которое вызывает у него неописуемую радость. Однако на следующий же день купца находят повесившимся. Колбовскому это кажется странным, да и супруга купца уверена, что тот не мог покончить с собой. Феликс Янович убеждает своего друга – судебного следователя Кутилина – продолжить расследование. А сам Колбовский, увлеченный зарождающейся наукой графологией, параллельно ищет убийцу, анализируя почерк всех подозреваемых.
Это стало настоящим шоком для всей московской знати. Скромный и вроде бы незаметный второй царь из династии Романовых, Алексей Михайлович (Тишайший), вдруг утратил доверие к некогда любимому патриарху Никону. За что? Чем проштрафился патриарх перед царем? Только ли за то, что Никон объявил террор раскольникам-староверам, крестящимися по старинке двуперстием? Над государством повисла зловещая тишина. Казалось, даже природа замерла в ожидании. Простит царь Никона, вернет его снова на патриарший престол? Или отправит в ссылку? В романе освещены знаковые исторические события правления второго царя из династии Романовых, Алексея Михайловича Тишайшего, начиная от обретения мощей святого Саввы Сторожевского и первого «Смоленского вызова» королевской Польше, до его преждевременной кончины всего в 46 лет. Особое место в романе занимают вызовы Тишайшего царя во внутренней политике государства в его взаимоотношениях с ближайшими подданными: фаворитами Морозовым, Матвеевым, дипломатами и воеводами, что позволило царю избежать ввергнуться в пучину нового Смутного времени при неудачах во внутренней и внешней политике и ужасающем до сих пор церковном расколе.
1906 год. Матильде 16 лет, и больше всего на свете она любит читать. Однако ей предстоит провести всю жизнь на ферме в Северных Лесах, хлопотать по хозяйству, стать женой и матерью, заботиться о семье. О другой судьбе нечего и мечтать. Зря учительница говорит, что у Мэтти есть талант и ей нужно уехать в Нью-Йорк, поступить в университет, стать писательницей… Устроившись на лето поработать в отель «Гленмор», Мэтти неожиданно становится хранительницей писем Грейс Браун, загадочно исчезнувшей девушки. Может ли быть, что, размышляя о жизни Грейс, Матильда решится изменить свою?
После отмены крепостного права, побед на Балканах в Российской империи разрабатываются конституционные изменения. Однако внутренние и внешние враги самодержавия начинают охоту на императора: пущен под откос царский поезд, взорван Зимний дворец. Расследованием этих преступлений поручено заниматься адъютанту Великого князя Константина Николаевича, капитану второго ранга Лузгину.
В нью-йоркском музее «Метрополитен» неизвестный маньяк убивает нескольких музейных служителей и берет в заложники одиннадцатилетнего мальчика. В обмен на заложника преступник требует встречи с Джеймсом Нортом, детективом четвертого полицейского округа Нью-Йорка.Сам Норт не знает, что его судьба сплетена с линией бессмертной судьбы Киклада, критянина, погибшего в бою в древней Трое, и протягивается через Рим времен Нерона, Византию, империю Карла Великого, средневековую Прагу, чтобы странным образом влиться в многоликую сущность, которая единственная способна противостоять Атанатосу, воплощению мирового зла.
Голландец Роберт ван Гулик (1910-1967) не собирался быть профессиональным литератором. Большую часть жизни он прослужил в Пекине на дипломатической службе Ее Величества королевы Нидерландов. Однако, снимая по вечерам смокинг, ван Гулик садился за письменный стол – и постоянный герой его романов древнекитайский судья Ди Жэнь-цзе брался за расследование нового, необычайно загадочного преступления. – Разгадка тайны, Ваша светлость, кроется в рисунке на этой древней шкатулке. – Ма Жун почтительно склонился перед судьей.– Дело в том, что люди, замешанные в этом деле, верят в отвратительное учение, согласно которому, совокупление мужчины и женщины уподобляет людей богам и обеспечивает им спасение.– Меня не интересуют эти мерзкие ритуалы, – нахмурился судья Ди.