Визитатор - [33]
— Если вы спросите меня, святой отец, то я вам отвечу, что брат Гийом, хранитель амбаров, и есть убийца.
Викарий обернулся. Его лицо Жакоб не мог разглядеть — святой отец стоял спиной к окну, — однако по насмешливому тону понял, что викарий с его мнением не согласен.
— Позволь узнать, почему?
— Всё очень просто: он самый подозрительный.
— Это не аргумент, — викарий покачал головой, скрещивая руки на груди. — Но, если следовать твоей логике, то я выбираю ризничего.
— Ризничего? Вот-те раз! — Жакоб не скрывал разочарования.
Неужели святой отец и впрямь подозревает этого полоумного: брат Антуан, по словам местных монахов, свихнулся на святом Аполлинарии. Правда, в любом аббатстве положено чтить святого покровителя, но, как говорится, всему есть мера, а вот у ризничего, похоже, её нет.
— Да. С самого первого дня мне кажется, что брат Антуан не в своей тарелке, — продолжал рассуждать викарий. — Он либо чего-то боится, либо…
— Помешанный, — ввернул Жакоб.
Лицо викария изумлённо вытянулось, но прежде чем Жакоб успел что-либо объяснить, в дверь настойчиво постучали. Брат Арман собственной персоной возник на пороге.
— Его высокопреподобие желает поговорить с господином викарием.
— Передайте господину аббату, что я сейчас буду, — в тон ему ответил Матье де Нель.
Фаворит поклонился и вышел. Викарий сделал знак Жакобу, открывшему было рот, и зашептал:
— Тс, помолчи немного. Если не ошибаюсь, аббат сделал брата Армана моей тенью. Я сегодня повсюду натыкаюсь на него. Отцу-настоятелю явно не нравится то, что я хожу по обители и разговариваю с монахами. Почему?
— Потому что он и есть убийца, — с жаром отозвался Жакоб.
Викарий никак не отреагировал на последнюю реплику Жакоба, вместо этого он заметил:
— Завтра состоятся похороны.
— И вы считаете, святой отец, что убийца себя выдаст, — предположил Жакоб. — Точно! Он под каким-нибудь предлогом не придёт на похороны и нам останется только узнать, кого не было, и всё станет ясно.
Викарий остановился в дверях.
— Ты ошибаешься, Жакоб. Он обязательно придёт. Человек, устроивший трюк с подрезанной верёвкой, не столь глуп, дабы подобным образом выдать себя. Но наблюдая, полагаю, мы сможем заметить что-нибудь интересное.
Аббат Симон ценой больших внутренних усилий сохранял самообладание.
Самые невероятные слухи за короткое время успели распространиться по обители, будоража монахов. А виной всему — расследование, начатое викарием, и он, как настоятель, в данной ситуации оказался в щекотливом положении. При других обстоятельствах он с самого начала на корню пресёк бы деятельность самозваного дознавателя — монахи, аббат не сомневался, поддержали бы такое решение. Но, в сложившейся ситуации, невозможно помешать расследованию, не возбудив подозрений визитатора. А это было ни к чему.
Дверь отворилась, и брат Арман доложил о приходе викария.
— Смею надеяться, что обедом вы остались довольны, — проворчал аббат Симон, приглашая викария занять кресло напротив. — Не хочется, знаете ли, чтобы в своём отчёте Его Преосвященству вы упрекнули меня в потакании желаниям чрева.
— Ну, вы зря беспокоитесь, — ответил Матье де Нель, — я не сторонник умерщвления плоти и обед мне показался образцовым: не обилен, но сытен. Как раз то, что необходимо монаху.
Хитёр викарий — ишь как выкрутился. Аббат стиснул посох — нужно было чем-нибудь занять руки, которые могли выдать его внутреннее волнение.
— Я знаю, вы расспрашиваете братию о пономаре. Я не собираюсь вам это запрещать, но считаю себя обязанным высказать свои соображения по этому поводу.
— Буду вам премного благодарен, — поклонился викарий. — В свою очередь хочу заверить, что единственным моим желанием есть установление истины и разоблачение убийцы. Что же касается визитации, то уверяю вас, я не преследую цель отыскать все мыслимые и немыслимые отступления от устава во вверенной вам обители, — викарий обезоруживающе улыбнулся. — Я предпочитаю руководствоваться советом Екклесиаста: «Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя?». Очень мудрые слова, не правда ли? Но, простите, я перебил вас. Вы, кажется, хотели высказать мне свои соображения по поводу смерти пономаря.
— Не совсем по этому поводу, — ответил аббат, избегая смотреть на викария. — Дело в том, что братия в смятении.
— Вот как? И что же возмутило её дух?
Аббат уловил едва заметную иронию в голосе викария и недовольно засопел. Матье де Нель поспешно добавил:
— Впрочем, я догадываюсь. Их, вероятно, потрясло убийство брата Жана.
— Правильнее было бы сказать, их потрясли ваши инсинуации, — настоятель резко ударил посохом об пол. — Монахи встревожены вашими действиями. Всего лишь полдня расследования посеяли в аббатстве семена недоверия и подозрительности. Почему вы ищете убийцу среди братии? Вот, что беспокоит монахов Святого Аполлинария, господин викарий.
Аббат Симон готов был ещё кое-что добавить, но, взглянув на собеседника, сник, растеряв запал негодования: в карих глазах викария промелькнуло и погасло презрение, уступив место жёсткости.
— Страхи монахов Святого Аполлинария мне ясны, — заявил викарий. — Тем не менее личность покойного вызывает у меня отнюдь не праздный интерес. Например, я слышал, что пономарь был склонен к чревоугодию и пустой болтовне. Насколько правдивы эти слухи?
