Визит нестарой дамы - [31]

– Я сейчас тоже начну пить. – Уязвленный Тихоня.

– Ты за рулем. – Таким тоном, исключающим возможность обсуждения, Пупсикова мать давала поручения Пупсикову отцу, выходя из роли перманентно умирающей дамы. Как говорит Валера, внешняя беспомощность – наиболее эффективный механизм манипуляции и вымогательства. – Потом мы уехали в Питер и жили там два месяца. Дочка была у Ирки. Ирке круглые сутки звонили Васька и Ёка с мольбами и угрозами. Потом разводы, ужас… Я постарела на десять лет. Меня при одном воспоминании в дрожь бросает! И теперь видеть этих людей? Возвращаться в этот кошмар?

– Я тебя не уговариваю. – Тихоня.

Пауза.

– Вы мне одно скажите, вы счастливы? – Неожиданно мудрая Дин.

– У нас все очень хорошо. – Конечно, относительно их прежних браков это Эдем, если бы им еще как-то простить все взаимные шантажи и подставы… Благодаря друг другу они начали семейную жизнь, о существовании которой даже не подозревали. Проблема состояла в том, что каждый из них вырос на десять сантиметров, но от другого требовал, чтоб тот стал великаном.

Когда мы с Валерой впали в роман, на горизонте замаячил приезд жены. Как фанат определенности я немедленно предложила или – или. В другой ситуации мне было бы наплевать, но Валера мне нужен был целиком и надолго. Он попросил на раздумья день, но вечером уже позвонил. Я знала, что целый день без меня не выдержит, знала, что мой с самого начала, я не боялась конкуренции, я просто не хотела, чтоб в анамнезе остались мутные ходы, слова и поступки. «Осенний марафон» русского героя на рандеву я уже ела с Андреем, когда выгнала его к первой подвернувшейся дурочке. И он ходил туда и обратно, как прогулочная лошадь, выучившая маршрут для туристов. Ходил, наматывая на самолюбие очки своей нужности и там и сям. А я терпеть не могу, когда мной долго кормят поруганное самолюбие, даже если сама приложила руку к поруганию.

– В чем проблема? Откажитесь от встречи. – Добродушная Дин.

– И что будет с нашей долей денег? – Пупсик. Не денег хочет, хочет своими глазами все увидеть. Деньги у нее, конечно, эрогенная зона, но в области социальной, а не интимной конъюнктуры.

– Разделю вашу долю между остальными. – Дин.

– И они получат наши деньги? – Тихоня озабоченно, тоже ведь не денег хочет, а чтобы не думали, что он опять Васьки испугался.

– Получат. – Дин эхом. Что она так размазывает кашу по тарелке, давно могла договориться. Зачем-то ей весь этот спектакль?

– Ну нет, думайте что хотите, а я готова встретиться. Из принципа! – Боевая Пупсик.

– Я тем более. – Тихоня.

– Почему тем более? – Все этой Дин надо знать.

– Что я, маленький мальчик? С женой я и так вижусь, когда к сыну прихожу, а на Ваську мне наплевать. – Тихоня. Странно, как эта Дин при всей своей герметичности так их разговорила.

– А Ирка денег не получит? – Пупсик.

– Она идет по отдельной статье. – Дин, холодно.

– Она всегда Димкой крутила как хотела, я ее спрашиваю как-то, ты почему за Димку замуж не вышла, а она говорит, мол, Димка – ребенок, а я хочу замуж за взрослого. Ну и бросил ее взрослый Андрей, сейчас с Валерой живет, но как-то это все неубедительно. Небось опять мужиков меняет, а уже сорок лет, уже о будущем пора подумать. – Пупсик. Интересно, кого же это я меняю, сижу как дура и даже не знаю, где Валера.

– Будущее – это когда? – Дин, с интересом.

– Это с кем вместе стариться. – Пупсик, мамиными словами.

– Да вроде она пока не собирается стариться. – Дин, просто платный адвокат. Ах да, она же знает, что я все слышу, она же на меня весь спектакль играет. Игрунья…

– У меня теперь своя фирма… У меня тоже есть шофер, как у Ёки. – Пупсик, некстати.

– Только когда он тебя посылает, я сажусь за руль. – Тихоня, снижая пафос.

– Ну и что? Когда машинистка болела, я тоже за компьютером сидела. Ирка мне, конечно, очень помогла. Многое я сделала на ее связях, потому что я человек скромный, не люблю тусоваться, просто там, где она хамила, я строила интеллигентные отношения. Но мы попали в такой переплет, у меня уже муж другой, уже фирма своя, а она меня все учит, как маленькую. Так ведь тоже нельзя. А тут его день рождения, а у нас решается вопрос об учредителях, все на мази, нужные люди, деловой прием… А у Ирки же культ искренности, она же такое может ляпнуть, что все рухнет. Ей язык не привяжешь. Ну в общем, решили для Ирки сделать второй день рождения, она же самый близкий нам человек. А он проболтался. – Пупсик. Я действительно ошалела, когда Тихоня проговорился.

– Между прочим, не обязательно было решать за меня, кого приглашать, а кого не приглашать на мой день рождения. – Тихоня.

– Да ты был согласен, тебе потом стало стыдно. – Это ближе к истине.

– А тебе и потом не стало. – Тихоня осмелел за эти годы.

– Я так переживала потом, я ее очень люблю. Но только не надо из нее делать ангела, она очень жесткий человек, она может такое сказать, что собеседника на «скорой» увезут. Что говорить, все изменились за это время. Мы все были Обломовыми, а стали Штольцами, – Пупсик, грустно, – обстоятельства развели всех по разным дорожкам.

– Обстоятельства никогда не достают из человека того, чего в нем не было, у меня была возможность отследить много судеб в эмиграции. – Дин.