Визит из прошлого - [5]

– Я тоже, – ответила она. – Все это более чем странно. Групповые глюки – это уже что-то. Но с другой стороны, здесь так хорошо! Какой-то хрустальный воздух и очень вкусный. Ты не находишь?

– Да, – ответил Стас. – Здесь, как в раю. И я предлагаю, Машуня, пройтись по этому городку. Удивительно, однако, место такое прекрасное, а народа не видно вообще.

– Пойдем скорее, – вскочила на ноги Маша, всегда готовая путешествовать. Глаза у нее блестели, щеки горели, и Стасу показалось, что Машуне сейчас лет двадцать, не больше.

– Ты очень помолодела, подруга дней моих суровых, – сказал он. – Ей Богу, я не дал бы тебе больше двадцати лет.

– Спасибо, Стасик, ты очень любезен. Но мне не терпится понять, что произошло и куда мы переместились?

– А главное, благодаря кому? – заметил ее друг.

Маша замерла, что-то соображая, и вдруг очень удивила Стаса, заявив:

– А вот благодаря кому, я как раз, кажется, догадываюсь.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Стас.

И Маша взахлеб стала рассказывать Стасу о старике, о ее снах, о кольце. Стас с любопытством смотрел на кольцо, повернул его прямо на пальце у Маши, и они очутились у входа в старинный особняк с башенками и колоннами, находящийся в глубине заросшего сада. Над дверью значилось: «улица Ореховая, 7».

Маша, как зачарованная, смотрела на табличку.

– Ты знаешь, – почему-то шепотом сказала она, обращаясь к Стасу, – мой незнакомец оставил мне записку с этим адресом.

Пока друзья ошалело таращились друг на друга, дверь перед ними сама отворилась, и они невольно шагнули за порог, оказавшись в большом холле с двумя зеркалами от пола до потолка, находящимися друг против друга. В холле стояли маленькие, старинные кушеточки и камин с большими золотыми вазами.

Из холла дверь была открыта, и они вошли в другое помещение. Судя по всему, это был зал. Он был весь в зеркалах, с очень красивым паркетом. Плафон потолка украшали какие-то нимфы и другие небожители.

– Это, наверное, танцевальный зал, – сказала Маша. – Одно меня удивляет, почему нигде нет людей?

Стас недоуменно пожал плечами, взял ее за руку и повел в следующее помещение. По-видимому, это был кабинет. Здесь стояло бюро красного дерева с множеством ящичков, письменный стол со всеми принадлежностями. И что странно, чернила в чернильницах были совершенно свежими.

Великолепное кресло с высокой спинкой и кожаный диван дополняли комплект мебели. Стеллажи с книгами занимали целую стену. Но, как гром среди ясного неба, явились для наших путешественников два портрета, расположенных друг напротив друга. На них были изображены Маша – в очень богатом, не иначе, как княжеском наряде – и Стас во фраке.

– Что это может значить, Стас? – с каким-то внутренним ужасом спросила Маша. – Это наши дальние родственники или это мы с тобой?

Как зачарованные они смотрели на портреты, и не было сил оторваться от них. Огромным усилием воли Стас повернулся спиной к кабинету и, схватив Машу за руку, повел ее в другое помещение. Они увидели будуар в голубом шелке. Огромная кровать под балдахином, а напротив – свадебный портрет. И опять с участием наших друзей.

– У меня такое чувство, побледнев, сказала Маша, – что когда-то очень давно, я жила в этом доме. Вот в этом секретере, – она указала на шкафчик, – хранился мой дневник.

Стас с ужасом, смешанным с любопытством, подошел к секретеру, выдвинул средний ящичек и достал альбом в атласном голубом переплете. На первой страничке стояло «Оболенская Лиза».

Они уселись на кровать и стали листать дневник. Почерк был, действительно, машин, но в дневнике описывался каждый день какой-то Лизы Оболенской с 16 января 1902 года до 16 января 1903 года.

Одна страница была исписана мужским почерком. Это был день 7 июля 1902 года. Мужской почерк принадлежал Стасу, но подпись гласила, что писал Жан де Лон. И этот де Лон делал девице Лизе предложение руки и сердца.

Положив дневник на место, они в совершенно подавленном настроении вошли в столовую. Здесь их ожидал еще один сюрприз. Стол был накрыт на три персоны. На столе стояли французские вина, фрукты, сыры.

Как бы повинуясь чьему-то указанию, они молча сели за стол. В ту же минуту дверь отворилась, и вошел старик – Машин знакомец. Он был во фраке, в парике, очень элегантен и называл Машу Лизой.

И она вдруг изрекла:

– Bonjour papa!

Мужчина с ярко зелеными озорными глазами, высокий и статный, грациозный и величавый, склонился над Машей и поцеловал ее голову. Затем – поклон в сторону Стаса. И вот он занимает место хозяина стола.

Откуда-то появились слуги. Они разливали вина, сменяли блюда. Разговор за столом шел на французском языке. Обсуждался отъезд Лизы с мужем Жаном в Париж. Лизе было очень тяжело расставаться с отцом. Но тот обещал приехать к ним в Париж в сентябре. Они нежно распрощались, и Лиза всю дорогу плакала, сидя в коляске, уносившей ее далеко от родины. Жан успокаивал ее, рисуя картины прекрасной жизни в Париже.

***

Маша и Стас тихо сидели у воды на его даче. Они не могли говорить. В руках у Маши было старое, пожелтевшее письмо какой-то тети Эллы, сообщавшей, что князь Оболенский погиб, не доехав до Парижа, от рук каких-то бандитов 10 сентября 1903 года.