Визит инспектора - [2]

Все инспектора, как я заметил, делятся на две категории. Одни сразу начинают говорить о долге, клятве, Верном Пути и Великой Мечте. Другие первым делом снимают остатки наличности в кассе. Этот был из вторых.

— Восемьдесят одна щепоть истрачена на подкуп четырех монархов, пяти канцлеров, двух фаворитов, шести премьер-министров, трех лейб-медиков, десяти начальников тайных полиций, семи редакторов ведущих газет и пятнадцати лидеров различных партий, как правящих, так и оппозиционных. Все остальное я использовал на борьбу с тараканами, — отчеканил я как по писаному. Юмор — величайшее изобретение землян, но освоить его не менее трудно, чем научиться застёгивать пуговицы на брюках.

— Кто такие тараканы? — вполне серьёзно поинтересовался инспектор.

Можно было, конечно, продолжать в том же духе, развести бодягу про то, что тараканы не кто иные, как члены могущественного ордена местных ксенофобов, имеющие своей целью беспощадное искоренение любого инопланетного влияния. Однако стоит ли осквернять ложью и ерничанием последние часы жизни?

— Это такие насекомые, — подчёркнуто равнодушным тоном пояснил я. — Весьма противные. Вон, кстати, один ползёт по стене.

Инспектор не поленился изловить рыжего наглеца, долго рассматривал его и даже поднёс к своей единственной, криво продавленной ноздре. Затем он вернул таракана на прежнее место, снова уселся на драгоценный мешок и неторопливо вставил в печатающее устройство чистый бланк акта.

— Как я понял, по первому вопросу вы отчитаться не можете, — в голосе инспектора слышалось тщательно скрываемое ликование.

Ну как же! Я допустил нарушение! А он его выявил!

— Дело в том, что вся предварительная информация к моменту моего появления здесь безнадёжно устарела. Двести пятьдесят лет свет шёл отсюда туда, и ещё столько же лет я со скоростью света летел оттуда сюда. Пятьсот лет прошло, понимаете? Пять веков!

— При чем здесь пять веков? Вы мне голову не морочьте. Где перец?

Безусловно, инспектор слышал и о скорости света, и о замедлении течения времени при межзвёздных перелётах, и о независимом годе. Слышать-то слышал, но верил во всю эту метафизику слабо. Такие личности доверяют только тому, что можно пощупать, взвесить, взять на учёт и заактировать. Тем более что на нашу родную планету хоть через пятьсот лет вернись, хоть через тысячу, никаких перемен не заметишь.

— За эти пять веков все здесь изменилось! Полностью! Перцу вашему сейчас грош цена! Да и с перцем настоящим эта дрянь ничего общего не имеет!

— Подождите, — слова мои, похоже, ничуть не интересовали инспектора, — вы получили вещество, отмеченное в транспортной накладной как особо ценное?

— Получил.

— Расписались за него?

— Расписался.

— Отчитаться в использовании можете?

— Не могу.

— Так и запишем. Допущена растрата материальных ценностей в особо крупных размерах.

— Пишите, — я только махнул рукой.

— Далее, — взгляд инспектора зашарил по моей скудно обставленной комнате. — Перед отлётом вы также получили снаряжение, в состав которого, кроме всего прочего, входили образцы наиболее распространённых на планете типов одежды. Что-то я их здесь не вижу.

— И не увидите. Что я — шут гороховый! Такую одежду сейчас только на маскарадах носят. И вам советую гардеробчик сменить.

— Следовательно, имеет место разбазаривание казённого имущества?

— Следовательно, имеет.

— Теперь о главном, — голос инспектора приобрёл металлическое звучание. — Аборигены восприняли Великую Мечту? Готовы идти вслед за нами Верным Путём?

— Нет.

— Как вы сказали? — Человеческой мимикой инспектор ещё не владел, но о выражении его настоящего лица можно было без труда догадаться.

— Я сказал — нет.

— И вы отдаёте себе отчёт, чем это грозит вам лично?

Конечно же, такой отчёт я себе отдавал. Кроме того, я знал, что все инспектора наделены весьма широкими полномочиями, в том числе судебными и даже карательными. Но только сейчас, услышав зловещий шёпот этого чудовища, я окончательно понял, что нынешний вечер может быть в моей жизни последним. Вот тут-то я испугался по-настоящему. А испугавшись, залепетал:

— Есть объективные обстоятельства. Прошу выслушать…

— Выслушаю непременно. Но сначала отмечу в акте: особо важное задание сорвано по причине преступной халатности агента.

— Отмечайте! — вдруг прорвало меня. — Отмечайте! Да что вы во всем этом понимаете? Я тут бьюсь, как рыба об лёд! Из кожи вон лезу!

— Что?! — взревел инспектор, вскакивая. — Что?!

Вот тут я действительно дал маху! Необходимо пояснить, что обитатели нашей планеты, в отличие от землян, способны увеличивать свои размеры, а следовательно и вес, на протяжении всей жизни. Вопрос только в качестве и количестве пищи.

Поэтому в целях экономии на каждого индивида, достигшего зрелости, надевается так называемая «кожа» — нечто среднее между рыцарскими доспехами и космическим скафандром. Указанное устройство не позволяет плоти разбухать сверх положенного размера, что весьма способствует ограничению аппетита и, кроме того, содействует поддержанию социальной справедливости. «Вылезти вон из кожи» — считается у нас тягчайшим преступлением.

— Я совсем не в том смысле… — однако мои жалкие объяснения уже ничего не значили для инспектора. Отныне в его глазах я был не только растратчиком и бездельником, но ещё и злонамеренным элементом.