Византия в европейской политике первой половины XV в (1402–1438) - [44]

На руках у посольства было письмо императора Базельскому собору[466]. Автор сообщал о своем решении в ближайшем будущем отправиться на Запад (не называя при этом конкретного места) и в осторожной форме упрекнул депутатов в том, что они не во всех пунктах выполнили имевшийся между ними договор. Тон письма явно подчеркивал, что император по-прежнему считался с возможностью в ближайшем будущем продолжить переговоры. 25 ноября 1437 г. византийская делегация выехала на Запад.

В истории с латинскими посольствами политическая борьба вокруг унии с греками достигла своего пика. Благодаря деятельности обеих миссий эхо этой борьбы отозвалось в различных политических центрах Европы, пока ее нити не пересеклись в самом Константинополе, поставив греков перед трудноразрешимой проблемой выбора, к которому они оказались явно не готовы. Позиция византийского императора в сложившейся ситуации была последовательно ориентирована на поиск компромиссного варианта, который, однако, натолкнулся на глухую стену противоречий между противоборствующими латинскими партиями. Принятое византийцами решение отправиться в Италию стало важнейшим фактором успеха папы и стоявших за ним политических сил.

2.2.5. Политическая конфронтация на Западе в преддверии униатского собора

В течение всего времени, пока на Западе готовились принять восточную делегацию, ситуация здесь продолжала развиваться в сторону усиления смуты. В памяти современников еще живы были воспоминания о недавней схизме, которую с таким трудом преодолел Констанцский собор, а Европа уже оказалась на грани нового раскола. Парадокс был в том, что поводом к нему стал вопрос о церковной унии с Востоком. Как уже отмечалось, 29 мая 1437 г. папа Евгений IV ратифицировал декрет меньшинства, провозглашавший проведение униатского собора в Италии, В Базеле этот шаг был признан незаконным. 31 июля собор, несмотря на предостережения кардинала Чезарини, фактически начал процесс против понтифика, предписав ему в течение ближайших 60 дней явиться лично и дать отчет в своих действиях[467]. Папа, разумеется, и не думал этого делать, уверенно продолжая собственную политику. Даже не дождавшись информации из Константинополя о решении греков, 18 сентября он издал буллу о переносе Базельского собора в итальянский город Феррару[468].

В разгорающемся противостоянии курия попыталась найти поддержку у императора Сигизмунда. Еще в июне папа сообщил ему о своем посольстве в Византию и о последних переговорах с греческими послами. Однако германский император по-прежнему ничего не хотел слышать о перемещении собора в Италию. Но авиньонский вариант вызывал у него не меньший протест, и он продолжал настаивать на том, чтобы вселенский конгресс состоялся в его венгерской столице.

5 июля, отправляя своего представителя в Базель, император вновь напоминал депутатам, что всегда хотел собрать униатский собор не в Италии, а «в таком месте, где смогли бы встретиться правители Европы и тщательно обсудить вопрос об освобождении греков от иноземного ига»[469]. На эту роль предлагалась Буда. Сигизмунд все еще надеялся, что будут назначены новые выборы, поскольку Авиньон вовремя не выполнил своих обязательств. Поэтому до прибытия своего посольства он просил не начинать процедуру повторного голосования[470]. Что же касается «раскольничьего» декрета от 7 мая, копию которого император получил от папы, то тут его мнение было однозначно: документ принят вопреки мнению большинства собора и представителей почти всех светских правителей, которые там присутствуют, поэтому ничего кроме неприятностей и смуты он принести не может[471]. В отношении лиц, которые незаконно снабдили декрет печатью, Сигизмунд требовал назначить наказание[472].

По мере поступления новой информации императору приходилось корректировать свои действия. Очевидно, к середине июля стало известно, что авиньонские галеры все-таки уже вышли в Константинополь, а папские в любой момент готовы отплыть в том же направлении. Это означало, что возможность нового голосования в Базеле становилась минимальной, зато опасность возникновения схизмы все более ощутимой. В связи с этим 15 июля Сигизмунд в своем письме призвал депутатов не доводить дело до прямого конфликта с папой из-за вопроса о том, где проводить вселенский собор[473]. Он указал, что и к папе обратился с такой же просьбой. Его предложение относительно Буды по-прежнему оставалось в силе, поскольку этот вариант, по его словам, решил бы все разногласия, причем с огромной пользой для греков[474].

Германский император, как видно, еще надеялся не допустить раскола. Кто, как не он, положивший в свое время столько сил ради умиротворения католической церкви, был и теперь в этом заинтересован. Однако события стремительно развивались в прямо противоположном направлении. По прошествии нескольких дней Сигизмунд узнает, что в Базеле затевается процесс против папы, от которого требуют лично предстать перед собором. Крайне встревоженный, 26 июля император отправил своему послу в Базель письмо следующего содержания: «Не сомневаемся, что тебе известно, какая ссора разгорелась в Базеле между отцами по вопросу о предстоящем вселенском соборе, который должен состояться для объединения греков со святой римской церковью. Боюсь, что это грозит ей большими бедами, поэтому мы отправили посольство, чтобы призвать депутатов к любви и согласию, насколько это было в наших силах. Однако безуспешно. Только что до нас дошли ошеломляющие известия о том, что этот конфликт продолжает разрастаться и что некоторые французы выступают за Авиньон (в качестве места для будущего собора. —