Византия - [75]

Охрану его составляли двое вооружённых палашами и палицами мордоворотов в коже, которые при нашем появлении недвусмысленно потянулись к ножнам, но хозяин, видно, оценив наш прикид, жестом велел им оставаться на месте. Ну да, на разбойников мы с Вимом походили мало.

Далее пошла беседа. Я говорил по-французски, мой оруженосец переводил на ломбардский диалект. Но Гальтиери ответил на неплохом французском, хотя было видно, что ему приятно слышать родную речь. Так что услуги Вима особо не понадобились. Я представился ювелиру как шевалье Шарль д'Артаньян (под этим именем я ходил по лавкам в Ульме), и сообщил, что хотел бы продать мастеру Гальтиери кое-какие побрякушки и дорогое оружие. Ювелир выразил интерес, и мы договорились, что я вернусь с товаром через пару часов, а он тем временем приготовит деньги.

Сделка предстояла крупная, да и товар был тяжёленький, так что мы с Вимом пошли в бордель «Розовый Сад», где зависали ребята. Заведение, размещавшееся в довольно большом двухэтажном каменно-деревянном доме, и правда выглядело престижно. Внутри обстановка с претензией на роскошь, девки красивые, одеты нарядно и довольно откровенно, груди из декольте чуть не выпрыгивают. Явно сей храм Венеры популярен у обладателей толстых кошельков. Пьер и близнецы были уже на ногах, но Роланд крепко дрых рядом с какой-то блондинкой. Утомились, бедные, в процессе размножения. Я понял, что, если сейчас вытащу моего друга из кровати, мы поссоримся. Так что я только немного потряс его за плечо, и попросил ненадолго одолжить его слугу и оруженосца. Роланд, который, похоже, даже не очень понял о чём речь, буркнул: «Угу», после чего перевернулся на другой бок, подгрёб к себе спящую блондинку, и снова засопел как ни в чём ни бывало. В целом формальности оказались соблюдены, и я повёл близнецов и Вима с Пьером, не слишком довольных отрывом от «Розового Сада» и собранного там цветника, в дом Лотты.

Там мы переложили золотые монеты из маленького бочонка, найденного в ухоронке Адольфа, в мешок, который я запер в сундуке, оставшемся от Барзаги. Монеты были почти сплошь безантами, не считая десятка монет чуть поменьше, без всяких изображений, только с непонятными надписями арабской вязью. Вим ещё в Танненберге, во время подсчётов, предположил, что это сарацинские динары. Думаю, так оно и есть. Как рассказывал Луиджи во время путешествия в Хельфенштейн, эти монеты активно используются в средиземноморской торговле наряду с безантами, которые весят где-то на одну восемнадцатую больше. Во всех портах, включая Геную, их берут без проблем, но чем дальше от побережья — тем неодобрительнее Церковь смотрит на «деньги врагов Христа», да и местные торговцы, пользуясь этим, задирают цены. Так что направляющиеся к северу от средиземноморского побережья, включая самого Луиджи и его родичей из торгового дома Пеллегрини, стараются обменять динары на золотую валюту из христианской Византии, играющую сейчас в Европе ту же роль, что и доллар в мире в моей прошлой жизни.

Прочие европейцы, как рассказывал мне гид Алессандро, начнут чеканить свои золотые деньги только в середине следующего, XIII века, нажившись на крестовых походах, разграблении Византии и перехвате торговых путей с Востока, когда за флорентийскими флоринами лавинообразно пойдут венецианские цехины, болонские болоньино, миланские империалы, генуэзские дженовино, немецкие рейхсгульдинеры, венгерские дукаты, французские экю и прочие, несть им числа. А эти динары, наверное, достались разбойникам от какого-то левантийского или магрибинского купца, который то ли не знал о неудобствах с динарами в Европе, то ли пренебрёг ими.

Из большого бочонка с серебряными деньгами, в которых знающий греческий язык Вим в Танненберге опознал византийские милиарисии, равные по весу безантам и любимые путешествующими европейскими купцами, я извлёк обнаруженные ещё в лесной деревне во время осмотра разбойничьего клада брусочки серебра. Из них девятнадцать представляли собой вытянутые шестиугольники с тупыми концами, длиной семь с половиной сантиметров и шириной где-то четыре. Ещё два были похожей формы, но более вытянутые и узкие, длиннее почти в два раза, напоминавшие на вид затупленный наконечник копья. На тех и других стояли круглые клейма. В них, на коротких брусках, приглядевшись, можно было разобрать фигуру с нимбом вокруг головы, крыльями за плечами, мечом в одной руке и державой в другой. На длинных в клеймах был виден некий птиц с растопыренными крыльями и в короне, держащий в лапах длинный крест. Ребята долго гадали, что это такое, высказывая обоснованное предположение, что брусочки являются деньгами, но не могли понять чьими. Никто даже близко не угадал.

В отличие от ребят я хорошо знал, что это такое. Довелось в прежней жизни не только видеть, но и держать в руках. Мы тогда раскручивали дело об ограблении богатого коллекционера-нумизмата. С убийством. Убили его любовница и её любовник, позарившиеся на коллекцию нумизмата. Они выставили её на продажу на одном из европейских нумизматических сайтов. Решили, что раз это за границей, и сами они продают анонимно, то их не найдут. Идиоты… Когда мы их взяли, коллекция некоторое время находилась не среди вещдоков, а у меня дома в маленьком, но надёжном сейфе, до её возвращения семье нумизмата, так что я смог хорошо её рассмотреть и даже сфоткать со всех сторон.