Византия - [107]

С этим предложением мы отправились к Теодвину, который в качестве легата Римского Престола в Сирии был главным церковником в армии. Кардинал-епископ Санта-Руфина, явно успевший попользоваться подаренными карандашами, мгновенно въехал в тему, сообразив, какие доходы Церкви может принести эта затея. Вслух он этого не сказал, но по его жадно заблестевшим глазам всё было понятно даже Роланду. После чего с наигранным равнодушием поинтересовался, сколько мы хотим за секрет изготовления карандашей, включая цветные.

— Тысячу безантов!

Я толкнул локтем в бок вытаращившего глаза и закашлявшегося Роланда, добавив: — Каждому!

Теодвин крякнул, поёрзал в своём стуле-кресле, но всё же согласился на запрошенную сумму. Хм, не продешевил ли, думал я, глядя, как кардинал-епископ Санта-Руфина отсчитывает деньги. Тысячу безантов он выдал наличными, всё это было затем упаковано в несколько кошелей-мешочков. Я взвесил один на ладони… М-да, килограмм, не меньше. А на другую половину суммы церковник выписал векселя архиепископу Буды и архиепископу Калочи — города ниже по Дунаю.

Вообще долговые обязательства прелатов сейчас считаются очень надёжными, ведь епископ или кардинал не способный расплатиться по долгам, не может занимать свою должность. Так как полученное золото не было добычей, делить его было не нужно. Мы с потрясённым до глубины души Роландом уплаченное кардиналом золото вместе с безантами, которые получили у архиепископа Буды, обналичив кардинальский вексель, отнесли к магистру Тамплиеров на хранение — тот как раз открыл прецепторию Ордена в Буде. Магистр при виде такого количества золотых монет только покачал головой, не задавая ненужных вопросов. Он и до этого не раз зазывал меня к себе, показав письма аббата Клерво, в которых тот писал обо мне и о предсказаниях святого Януария, и выспрашивал о будущей судьбе своего Ордена. Я рассказал всё, что знал о тамплиерах в следующие полтора с лишним века, в частности о том, что нынешнее графство, а впоследствии королевство Португалия и королевство Арагон окажутся единственными христианскими странами, где Орден Храма сумеет сохраниться, сменив название на Орден Христа и Орден Монтеза соответственно. Заодно для сравнения поведав о куда более благополучной судьбе их коллег — госпитальеров-иоаннитов.

Расстроенный магистр долго молился, а затем огорошил вопросом: не говорил ли святой Януарий, как избежать такой судьбы? Н-да, и что тут отвечать? А отвечать надо быстро. К счастью, уже были разговоры с Бернаром на эту тему. Я предложил для начала тамплиерам побыстрее развязаться с банковским бизнесом, передав его планируемым беспроцентным «христианским банкам», действующим под эгидой Церкви и государственных властей. Магистр ответил, что аббат Клерво писал об этой идее, и что он сам её тоже поддерживает. Да, не зря говорят, что Эврар равнодушен к богатствам! Пожалуй, такому идейному человеку по силам развернуть Орден на другой путь. Ещё я высказал мысль что Тамплиерам стоит обзавестись приличным островом на окраине христианского мира, и создать там своё государство, как через полтора с лишним века сделают Госпитальеры. Там им точно не надо будет опасаться христианских владык, а от прочих рыцари Храма отобьются. Эту идею магистр воспринял с большим интересом и явным энтузиазмом. Да, для нынешних времён это нечто новое. Кроме того, я посоветовал тамплиерам не увлекаться мистикой и не заводить странных и таинственных обрядов, чтобы не давать повода для слухов и сплетен, приведя русскую поговорку из будущего: «Будьте проще, и люди к вам потянутся». После этой мысли Эврар де Бар надолго загрузился, обдумывая всё услышанное.

Заодно, чтобы успокоить жабу, я попросил Теодвина выхлопотать у кайзера позволение делать и продавать карандаши в городе Ульме только семейству штойермана Отто Кунце, якобы в благодарность за помощь в перевозе по Дунаю. Кардинал согласился, и вскоре соответствующая императорская грамота с подписью и печатью Конрада III оказалась у меня. Думаю, Лотте и возможному ребёнку этого хватит — даже на монопольной торговле в одном богатом торговом городе можно озолотиться.

Хотя доход нам принесло не только золото за проданную технологию изготовления карандашей. Ещё в Эстергоме к нам пожаловал польский принц Болеслав, племянник Кайзера, пожелавший купить подзорную трубу и рупор. Кстати, как и у Гёзы, у него русская жена со звонким именем Звенислава, дочь предыдущего великого князя Киевского и всея Руси Всеволода Ольговича и четвероюродная кузина Фружины. Уже сейчас среди царственных особ в Европе сплошь родня, а что будет дальше, даже думать не хочется… Генетику, что ли, «открыть» именем святого Януария?

Рупор я оторвал от сердца, предупредив парней, чтобы об оставшихся пяти, спрятанных в вещах, не проговорились ни одной живой душе. Про трубы соврал, что не осталось ни одной (от греха подальше спрятав три последние в сундук), а принцу предложил сделать подзорную трубу самому, сказав, что это несложно. Нужны только медь, олово, «каменный лёд», то есть горный хрусталь, которого в Венгрии немало, хороший ювелир и опытный медник. И знание, как всё сделать. Я нарисовал Болеславу на пергаменте чертеж подзорной трубы с подробным описанием технологического процесса, и довольный принц, уплатив за пергамент с чертежом безант, а за рупор отдав семиссий