Виза в пучину - [57]

— Мой тебе совет, дружище. Если хочешь спокойно жить, никому об этом не рассказывай.

— Спасибо за доброе слово, — молвил я. — Тут есть над чем подумать.

ФИНЛЯНДИЯ. 29.10. КАЛЕВ ВАТРАС

Под тройным одеялом он чувствует себя, словно мышь в мокром кисете. Кажется, прямо-таки исходит водой, но во рту сухо и горько. Раздвигает шерстяной слой и высовывает голову — сквозь стерильно-белые разводья вырисовывается знакомое лицо. На соседней койке, скрестив ноги, сидит матрос Сильвар Линде и листает газету.

— Как чувствуешь себя? — интересуется он.

— Знобит, — отстукивая зубами дробь, роняет Калев. — Согреться никак не могу.

— Это от переохлаждения. Поэтому тебя и закутали в одеяла.

— В каком мы городе? — вытирая полотенцем потное лицо, спрашивает Ватрас.

— В Турку. Сюда нас доставили финские спасатели. Коллега откладывает в сторону газету, внимательно смотрит на соседа и, тяжело вздохнув, добавляет:

— Ты хоть спишь, как сурок. А я уснуть не могу. Едва вздремну — кошмары снятся…

— Вот и я, — признается Калев, — вижу один и тот же сон: нескончаемую вереницу холодных волн. Они врывается в меня, и тело мое будто льдом покрывается…

— Это пройдет, — успокаивает коллега и кивает на газетные снимки. — Смотри, сколько трупов выловлено в воде. И все они с нашего парома. Как пишут в газете, спаслось всего лишь сто человек. А ведь на судне было более тысячи пассажиров!

Калев смотрит на страшные фотографии, и приятное тепло разливается по телу от мысли, что он выжил и сейчас находится в больничной палате. Какое счастье сознавать, что ты спасен и тебе уже ничто не угрожает.

— Нам повезло! — шепчет он.

— Еще как повезло, — восклицает Линде. — Ни травм, ни переломов. Врачи зафиксировали лишь переохлаждение тела. Счастливчики мы с тобой…

— Действительно, счастливчики, — соглашается Калев, и улыбка сползает с его лица. — А что случилось с паромом? Ты ведь на вахте был в это время и в курсе дела?

— Да, я был на вахте. Что произошло, до сих пор понять не могу. Около часа ночи, а точнее в 0.45, я зашел в бар «Адмиралтейский» и услышал резкие звуки. Через пару минут они повторились. Корабль трясло. Меня по рации срочно вызвали на ходовую рубку. Там получил приказ: спуститься на автомобильную палубу и посмотреть, что там делается. Я внимательно все проверил — воды там не было. Доложил об этом начальству.

— А зачем они тебя гоняли? — удивился Калев. — Ведь все, что творится на автопалубе, капитан и вахтенные офицеры могли увидеть на контрольном мониторе ходовой рубки?

— То-то и оно, — задумчиво проговорил Линде. — В эту ночь по непонятным причинам монитор там не работал. Я продолжал обход судна и натолкнулся на полуголого пассажира. Он сообщил, что занимает каюту номер 1096, и что вода там уже достигла уровня кровати. Я тут же доложил об этом начальству. Потом начался крен…

— Я в это время был в магазине, — вспоминает Калев. — Там творилось невероятное… Почему сразу тревогу не объявляли? Кто из офицеров нес вахту?

— Торми Эйнсалу и Каимар Кикас. Они не знали в чем причина крена! Говорили, что проблемы в автосалоне, но я своими глазами видел, что там воды не было. Мне приказали еще раз спуститься туда и посмотреть, хорошо ли закрыт визир и в порядке ли носовая аппарель… Приказали отправиться туда вместе с боцманом Вело Рубеном, который отвечает за состояние визира. Но я не нашел боцмана и отправился один. Удары были мощными и резкими, и сотрясение корпуса было столь сильным, что я с трудом удерживался на ногах…

Он умолк, закрыл глаза, как бы еще раз мысленно анализируя свой поход, и через минуту продолжил:

— Я проверил сигнальные лампы фиксации запорного устройства. Горели только зеленые лампы, и ничего необычного там не было… А начальство настоятельно требовало искать причины ЧП в автосалоне. До сих пор не могу понять, почему они гоняли меня именно туда…

В палату вошла дежурная сестра и предупредила:

— После обеда приедет представитель полиции. Будьте на месте!

— Будем, — заверил Линде.

— Эта финка без акцента говорит на эстонском, — удивился Калев.

— Она не финка, а наша соотечественница, которая проходит практику в этой больнице, — пояснил коллега, надел халат и направился к двери.

— Пойду, поищу наших, — бросил у порога. — Доктор сказал, что сюда доставили людей из экипажа утонувшего парома.

Калев остался один, захотелось спать. Сквозь дрему, он почувствовал, как в палату вошли медсестра и доктор. Они о чем-то говорят. Калев не все понимает, пытаясь уловить суть диалога.

— Как он? — слышится мужской голос.

— Я укутала его в теплые одеяла, — приятным тенорком, отвечает сестра.

— За ним из Швеции выслали вертолет.

— У него постельный режим. — В голосе дежурной сестры улавливались тревожные нотки.

— Мне все это не нравится, — сетует доктор, — к чему такая спешка? Вроде бы не офицер, отвечающий за судно, а обычный матрос. А тут — персональный вертолет из соседнего государства. Ничего не понимаю.

— Значит, готовить к отправке? — вопрошает сестра.

— А что остается делать, если поступило указание свыше. Слова, будто сухие листья, шуршат у его уха. Он пытается переварить диалог медиков и интуитивно ощущает опасность. Потом успокаивается и вновь засыпает.