Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - [35]

— Знаешь, ему было бы обидно, если бы он понял, что ты о нём вспомнила только после слов про позор перед сверстниками, — изогнула бровь матушка.

— Ты знаешь, что дело не в этом, — отмахнулась от родительницы Броня. — С тем, чтобы опозориться, я могу справиться и сама. Тут мне помощь не нужна. Я просто подумала о том, что он был бы не рад увидеть вьющихся вокруг тебя молодых дворян, причём, как красавцев, так и красавиц.

— А он не был свидетелем тех событий. Он занят, — женщина довольно улыбнулась во весь рот, да вздёрнула нос. — У него и Лёвы конфликт со шведами.

— К… какой конфликт со шведами?! — возмущённо икнула Лешая. — Да как они оба могли влипнуть в такую ситуацию: они же у нас мальчики-зайчики! Мухи не обидят!

— Тут всему виной вероломное нападение, — подняла палец матушка.

И в следующую секунду ощутила, как дочь схватила её за отвороты пиджака и чуть приподняла над землёй, демонстрируя довольно внушительную, как для её габаритов, физическую силу.

— Какое ещё вероломное нападение? — прошипела Броня. — Кто посмел трогать мою семью?!

— Да никто не посмел, успокойся! — взметнулись вверх в капитулирующем жесте руки матери. — Я их у шведского стола оставила, и сейчас пыталась пошутить, что мальчики на него вероломно напали, но я смотрю — ты прямо вся на взводе.

— А с чего бы мне не быть на взводе? — девушка слегка расслабилась и поставила родительницу обратно на пол. — Работы много. И она — тяжёлая.

Лешая предпочитала при родных не распространяться о деталях своей трудовой деятельности. От их волнения не было никакого проку. Пусть лучше раздражают жизнерадостностью, чем мешаются под ногами с нытьём.

Конечно, Броня любила своё семейство, однако общение с его представителями иногда оказывалось крайне выматывающим.

— Ну, разве не для того существуют балы, чтобы на них развлекаться и танцевать? — матушка вновь исполнила то же танцевальное движение, что и в прошлый раз.

— Нет, они существуют, чтобы создавать casus belli, под видом праздной беседы заключать сделки и заниматься тому подобной крайне важной ерундой, которой шляхте видимо религия не позволяет заниматься в рабочее время в кабинете, — девушка даже на секунду не задумалась о том, что прямо рядом с ней находилось аж два представителя дворянства из ковена Дарка, что вполне могли бы и обидеться на подобные слова.

Впрочем, им следовало быть привычными к столь непосредственному выражению мыслей: таковой являлась политика наследника рода Маллой — максимальная неформальность и открытость, коим полагалось способствовать скорейшему разрешению конфликтов, дабы те не копились с огромной скоростью, постепенно подтачивая ковен изнутри.

— Оу, — мама раздосадованно спрятала голову в плечики и выдала мину, которая была бы наиболее характерной для какой-нибудь антропоморфной жабы, чем для человека. — То есть, ты оттого нас не приглашала, что мы и правда могли бы накосячить?

— Нет. Я вас не приглашала, потому что мне и в голову не приходило, что это унылое сборище может быть хоть кому-то, кроме тех, кто на нём работает под видом развлекалова, интересно, — в очередной раз поморщилась девушка. — Последние дни у меня вообще было мало возможностей хоть на минуту остановиться и подумать: Декабрь уже наступил, а мы ещё не во все дома в Коваче смогли дать отопление. Да и в культе всё не слава Форду: эту неорганизованную толпу собрать в подобие хотя бы стада — настоящий подвиг.

— Не такое они и стадо, — выражение лица родительницы вновь сменилось: теперь это была ободряющая улыбка. — Ты просто по себе судишь. Приходила я в твой культ. Мне понравилась царящая там атмосфера: душевненькая. Тебя, наверное, смущает, что они там не впахивают, как проклятые, довольствуясь вместо зарплаты твоим молчаливым одобрением и заочным благословением. Не суди людей по себе.

— Я же говорю — стадо, — вздохнула Броня. — И вообще, нет у меня иных способов оценить человека, кроме как сравнить его с собой.

Впрочем, маму было не обмануть: интонации дочери явно указывали на то, что она приняла точку зрения Глашек-старшей, однако же ворчала «для приличия», потому что не в её характере было вот так сразу сдаваться и вслух признавать чужую правоту. По крайней мере до тех пор, пока не спохватится и не попытается усилием воли побороть подсознательное желание доминировать. Лешая вообще гордилась своим умением преодолевать себя и смотреть на мир рационально, объективно, отбросив эмоциональное суждение.

Но не в те дни, когда возникало ощущение, что мозг вот-вот расплавится от возложенных на него нагрузок. Тут было бы впору встроить в череп пару кулеров.

Меж тем разговор привлёк внимание доселе молчавшей Ёлко.

— Оттого главу культа часто и называют пастырем, что люди — стадо, — заметила аналитик. — Видели вы, каким табуном они рванулись в соцсеточки, чтобы обсудить противостояние мансы и Лешей. На два полноценных предложения не менее килобайта бессмысленного блеянья.

— Что-нибудь интересное в этих «полноценных предложениях» было? — спросила Броня, заходя к спутнице со спины, чтобы устало опустить подбородочек ей на плечико.

— По предварительным данным, ты оскандалилась, но умудрилась приподнять себе рейтинг, нанеся при этом удар по позициям правителя Мали, — ответила Ёла, пряча мобильный в чехол на поясе. — От людей не укрылась его попытка избежать открытого конфликта, несмотря на наличие ресурсов достаточных, чтобы раскатать в блинчик тебя, всю твою семью, Маллоев и даже саму Богемию.