Витязь специального назначения - [2]
— Нет, Борисыч, хорош смеяться, — поддержал начальника Соловей. — Ты говорил, что от остановки километра полтора, а тут же… Степь да степь кругом.
— Тихо, тихо, — засмеялся старшой, — вы же не вьюноши зеленые, а мужи зрелые. Какого ж хрена всполошились, как куры? Ну, ошибся товарищ километров на пять-десять, так он уже старый, ему по штату положено, он, может, скоро под себя какаться начнет. Где ваша, блин, толерантность[1], вы христиане или уже где?
Он размашистым шагом двинулся вперед, друзья, переглянувшись, двинулись следом. Шагали молча, поднимая ногами легкую пыль и слушая стрекотанье кузнечиков, доносящееся из высокой, по пояс, травы. Перед ними, словно показывая путь, семенили, покачивая длинными хвостиками и вспархивая, юркие трясогузки. В небе тоненько звенели серебряные колокольчики, но самих жаворонков углядеть в вышине было невозможно.
Было душно, как перед грозой. Не помогал даже легкий ветерок, гнавший по траве легкие волны. Дремотной истомой исходила земля. Хотелось упасть в пахучее сено и, раскинув руки, бездумно уставиться в небо, а не мерить шагами горячую от зноя дорогу.
Едва они прошли метров сто пятьдесят, как из-за плавных изгибов местности неожиданно вынырнули крыши домов и макушки сосен, у Славика от неожиданности сорвался матерок.
— Вот именно. — усмехнулся Борисыч. — Чем мне эта деревенька колхозная и нравится. Случайный человек сюда просто не попрется. Зачем? Чисто поле и только.
Колхозной эта деревенька была давным-давно. Потом задули ветры перестройки, колхоз развалился, поля заросли лопухом и бурьяном. Жители поуезжали в город, однако, дома продавать не стали. Деревня была основана в тысяча девятьсот седьмом году столыпинскими переселенцами, которые в поисках удачи не побоялись всей своей белорусской вёской рвануть в богатую землями и необжитую Сибирь.
Фактически это была община. Все коренные жители приходились друг другу родственниками, в выходные дни чужих дачников здесь практически не было — все свои. Возились в огородах, рыбачили на озере, пили самогонку по праздникам и пели песни у костров. Двое патриархов, — бабушка Галина Савельевна, усатый здоровый дед Павло Иванович, и, на особицу от других, куркуль Мельник, жили в деревне постоянно. Вера, жена Георгия Борисовича, сумела найти общий язык с обоими старейшинами. Потому деревня приняла их легко и держала как бы за своих. Сейчас его неунывающая подруга жизни гостила у дочери в соседней деревне.
Свернули на узкую тропку, что петляла среди пыльной травы и выскакивала на ухоженный огород. Отцветали рядки с пышными кустами картошки, бугрились оранжевые шары тыквы, вороватые стайки воробьёв шныряли среди кукурузных листьев. Вот тропка прошмыгнула мимо стоящих во фрунт подсолнухов и нырнула во двор. Тут приветливо встречала гостей крепенькая сосна, покачивая зелёными лапами с молодыми шишками. Хозяин отомкнул висячий замок, широко распахнул перед гостями входную дверь на большую веранду, залитую лучами солнца.
— Добро пожаловать, господа.
Компания, сбросив тяжеленные сумки, быстро переоделась и рванула к озеру, что приманчиво играло бликами на воде. Вода смыла пот и усталость, подняла настроение и они, словно расшалившиеся мальчишки, затеяли весёлую возню. Подурковав вволю, они, уже не торопясь, пошли к дому, на ходу подхватывая одежду.
Горел в мангале огонь, дымок разгонял мошку, что зверствовала и не давала покоя повсеместно. Клименко с сосредоточенным видом нанизывал на шампуры куски маринованного мяса, помидоры и кольца лука. Строго говоря, хорошо готовить шашлык умели все присутствующие, но, по складу характера, Толстый был просто не в силах доверить такое важное дело даже своим друзьям.
Пока Георгий Борисович с Андреем нарезали овощи, хлеб, сало-колбасу, Василек нарезал круги возле холодильника, без трепета принявшего в свое стылое чрево и кристально прозрачную слезу водки и янтарь тяжело плещущегося в больших бутылках пива. Друзья, посмеиваясь, созерцали эти муки Тантала, жёстко пресекая робкие намеки, — питие водки под шашлык есть важнейшая составляющая русской национальной культуры и профанации не терпела. Не так часто Судьба дарила им такой шанс, — не только отдохнуть по-человечески, но еще и собраться всей компанией.
— Если кто-нибудь, — умышленно глядя мимо Соловья, веско произнес Слава, — будет совать рыло в холодильник, порву, как Тузик грелку.
— «Кто еще кого порвет, — сказала Тузику надутая до десяти атмосфер грелка», — Васька, как обычно, за словом в карман не полез, но угомонился и, тоскливо вздыхая, с видом зазря обиженного злой мачехой сиротки уселся в угол.
…Дружный мужской сабантуй шел своим чередом. В темноте рдели огоньки мангала, накрытый на веранде стол носил следы небольшого разграбления — наполовину пустая бутылка водки, куски остывшего шашлыка в тарелках.
В открытую дверь несло на волне ночной прохлады запахи травы и дыма от остывающего мангала. Шумела под налетающим ветерком стоящая во дворе сосна, попискивала какая-то ночная пичуга, слышался дальний лай собаки, гогот потревоженных гусей. Изредка до их слуха долетал приглушённый перестук колёс товарных составов, визгливый свисток поздних электричек. Шептала о чём- то своём сосна. Пёстрая кошка шмыгнула в избу с придавленной мышью в зубах, неся свою добычу котятам на забаву. Всё это навевали тихую благость, склоняло вести неспешную беседу.
Знал бы старший лейтенант Станислав Сизов, куда его забросит Её Величество Судьба, возможно, бежал бы из Москвы в пустыню. Но фарш, как известно, в обратную сторону прокрутить невозможно… Оказавшись в Москве образца 1911 года, Стас вдруг обнаруживает, что даже знание будущего и личное знакомство с сильными мира сего возможности расширяет не намного… Но как, скажите на милость, удержаться от искушения немного "подправить" грядущие события? Особенно если в друзьях одномоментно состоят и Премьер-министр Столыпин и будущий "отец народов" Сосо Джугашвили… Вот и Сизов, не удержавшись, пытается вставить свои "пять копеек" в будущее России.
Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.