Витя в тигровой шкуре - [3]

Он не спешил. Сначала терпеливо, с тайным злорадством смотрел, как Аня по два раза смывает доски, как она протирает их насухо… Потом Кешка отправился во двор, выбрал уголок на весеннем припеке, где земля еще не совсем просохла, и старательно потоптался на этом участочке, чтоб подметки башмаков были погрязней. Потом вернулся в коридор и приступил к исполнению плана.

Он принял вид беспечного гуляки и с расстановочкой прошелся по коридору - то есть, по вымытой его части. Сначала раз, потом другой… Он задерживался возле старых стенных газет, внимательно прочитывал сто раз читанные лозунги, рассматривал давным-давно знакомые плакаты… Аня застыла с тряпкой в руках, потрясенная. А Кешка ничего. Кешка и в третий раз прошелся. И главное, для прогулок он выбирал все новые и новые места!

- Ты… ты… да что ж ты делаешь?! - как ни крепилась Аня, а голос у нее задрожал.

- А… что? - голосом вежливого нахала поинтересовался Кешка. Внутри у него все прямо-таки разрывалось от счастья.

- Что ты делаешь?! -с отчаянием повторила Аня.

- Гуляю.

- Гуляешь?! - Аня растерялась от такой откровенной наглости.- А другого места погулять ты себе не нашел?

- Зачем? - Кешка смотрел светло и приветливо.- Мне как раз здесь… очень нравится.

Слов у Ани не хватило. Она заревела изо всех сил и кинулась на Кешку с тряпкой. Но Кешка был сильней. Он хладнокровно отнял тряпку и спокойно пояснил:

- Помнишь, ты мне в тот раз пол нагрязнила? Ну вот, теперь будешь знать.

Он положил тряпку в ведро и прибавил:

- Можешь жаловаться.

Он ушел. Аня вытерла слезы. Она не пошла жаловаться,- жаловаться она не любила. Наверное, на этом все бы и кончилось, если бы… если бы в пятом классе «в» не было Динки-Крапинки. Откуда она обо всем проведала, было ее личной тайной.

Во всяком случае, в тот же день Кешка, вернувшись в спальню, своей кровати не узнал. На подушке лежала расквашенная стопа замусоленных журналов; портфель, пустой и расстегнутый, валялся на полу, а по одеялу были раскиданы тетрадки, учебники и карандаши. Все до одного. Возле тумбочки сидела на табуретке Крапинка и листала пестрый журнал. Кешка смотрел на все это безобразие и ничего не мог понять.

- Это ты? - спросил он тупо.

Крапинка не спеша подняла руку ко лбу, и начала накручивать на палец один из своих светлых пушистых завитков. Она проделывала это спокойно, сосредоточенно и абсолютно невозмутимо.

- Угу! наконец, приветливо улыбнулась она и подняла безмятежные глаза.- Славно придумала, верно?

Кешка смотрел на Динку непонимающими глазами.

- Зачем?..

- Это-то? - солнечно просияла Динка.- Ну как зачем? Ведь надо же было мне когда-нибудь с тобой рассчитаться.

- Рассчитаться? - Кешка моргнул.

- Забыл? - медовым голосом посочувствовала Дим ка.- Неужели? Да ты же меня толкнул в позапрошлом году! Неужели не помнишь?

- Я?! -Кешка глаза вытаращил.- Тебя? В позапрошлом…

- Ну да!-обрадовалась Динка.- Разве не не вспомнил? Нет? Мы еще на каток собирались!

- На каток…- растерянно пробормотал Кешка.

- Вот видишь! Видишь! Ты уже начинаешь припоминать! - Динка так обрадовалась, как будто с новым годом его поздравляла.- А еще, помнишь, когда мы учились в первом классе, а вы во втором, помнишь? Ты еще к нам в спальню с каким-то мальчишкой вбежал, и вы толкались. И ты еще тогда с моей кровати покрывало стащил.

Кешка во все глаза смотрел на Динку, совершенно огорошенный. А она подумала и прибавила, невольно вздохнув:

- Этот мальчишка еще потом в Казань уехал.

- В Казань…- медленно произнес Кешка. Ему показалось, что стенки у спальни сдвинулись с места и тихонечко поехали - одна вверх, другая вниз.

- В Казань,- деловито кивнула Динка,-К родственникам. Чего ты удивляешься? Неужели и это забыл? Вот да! А я точно помню. Покрывало стащили. Такое синее. Не помнишь, что ли?! Потому что толкались. Ну, вот, теперь будешь знать. А что, ты что-нибудь имеешь против?

- Так чего же ты… Чего же ты молчала столько лет?! - Кешка задыхался от негодования.- Позапрошлый год… В первом классе… Ты бы еще детский садик вспомнила!

- Так я бы не вспомнила,- доверительно произнесла Динка и даже пальцем дотронулась до пуговицы наКешкином пиджачке. - Да меня тут один из нашего интерната надоумил. Такой принципиальный, такой принципиальный - ужас! Понимаешь, все помнит, до капельки: когда ему кто на ногу наступил, кто в его дежурство по чистому полу прошел, все помнит. И еще устраивает всем страшную месть. Правда-правда! Как у Гоголя. Ты читал Гоголя?

Кешка читал. И даже хотел что-то сказать. Или, может быть, закричать. Совсем уже собрался, и рот открыл, но вдруг… он вспомнил! Вспомнил и закрыл рот.

ЧИКА-ВОДОЛАЗ

Алькин друг Чика будет великим изобретателем. Есть такая серия книжек: «Жизнь замечательных людей». Когда Алька Владимиров вырастет, он напишет книжку для этой серии. Книжку про жизнь своего друга Чики. Потому что Чике уже сейчас, хоть ему всего двенадцать, приходят в голову исключительно великие мысли. Однажды он сказал:

- Знаешь, Алька, мы должны оказывать внимание старикам.

Мальчики сидели в старой беседке. Только что прошел дождь, и с кустов еще капало. Стены беседки были мокрые, пахло сырым деревом и тополями. Было поздно. Над верхними окнами стоквартирного дома горело еще одно окошко - круглое: это вышла луна. Время для раскрытия всяческих тайн и секретов было подходящее.