Витька с Чапаевской улицы - [5]

В это лето сорок первого года мальчишки, как и всегда, ждали авиационного праздника. Рыжий Сашка сообщил, что на аэродром прибыло еще несколько самолетов, так что теперь все желающие смогут в праздник полетать над городом.

А пока было скучно. Дни стояли жаркие. Единственное спасение — речка. Но с Чапаевской до Синей километра три. Три туда и три обратно, итого — шесть. На речке можно блаженствовать лишь до часу — двух, а потом по самому пеклу шагать через весь город домой. Придешь — и голову под водопроводный кран, будто вовсе и не купались.

В один из таких знойных июньских дней, вернувшись с речки и без всякого аппетита пообедав, ребята по привычке забрались на чердак. Здесь тоже было жарко — за день железная крыша раскаляется так, что босой ногой на нее не ступишь — но зато никто не мешал. На чердаке разрабатывались планы налетов на чужие сады, поверялись друг другу мальчишечьи тайны.

Саша Ладонщиков с удовольствием поведал, что через две недели у отца отпуск — и они уезжают на целый месяц в деревню к родственникам под Лихославль. Там благодать: в ста метрах сосновый бор, речка под боком.

У Витьки Грохотова отец работает мастером на литейном заводе. У него отпуск в августе. Витька с отцом, матерью и младшей сестренкой поедут отдыхать к знакомым на станцию Медведево. Там много озер, сосновые леса. Прошлым летом они с отцом триста восемьдесят штук одних белых грибов наломали…

Гошка Буянов еще не знает, куда он поедет. У его отца отпуск в октябре. Старший Буянов много лет страдает печенью и осенью всегда уезжает в санаторий. В прошлом году Гошка был в пионерском лагере, но его оттуда раньше срока выписали домой. Он там подговорил двоих ребят, и они ночью угнали из соседнего дома отдыха катер. Завести завели, а остановить вовремя не сумели, и белый катер с ходу врезался в берег, и в нем что-то поломалось. Гошкиному отцу пришлось платить за ремонт.

Гошка, конечно, завидовал приятелям, которые скоро уедут из города. Есть у него в Рыбинске бабушка, но одного туда ни за что не отпустят. Позапрошлым летом он на бабушкином огороде стал клад искать — ходил слух, что его прадед закопал там кубышку с царскими золотыми, — перерыл весь огород, но кубышку так и не нашел. Зато бабушке весь урожай овощей погубил. Она купила ему билет в жесткий вагон и отправила домой.

— Разве мы живем? — сказал Гошка. — Существуем, как простейшие амебы… Вот раньше жили люди: Робин Гуд, Ричард Львиное Сердце, знаменитый разбойник Антонио Порро! О них легенды сложены, книги написаны. А что про нас напишут? Жили в старом доме пацаны, в школу ходили, играли в лапту, ну еще в орлянку… Иногда дрались, да и то без вмешательства родителей не обходилось… Плохо мы живем. Неинтересно. Никаких героических поступков не совершаем.

— Я в прошлом году утопающего спас, — вспомнил Сашка.

— Утопающего… — усмехнулся Гошка. — Трехлетнего пацана, причем еще неизвестно, собирался он тонуть или нет.

— Его мать мне килограмм «Раковых шеек» купила, — сказал Сашка. — Попросил бы — и два купила.

— Герой! — засмеялся Гошка.

Толик Воробьев вдруг встрепенулся и, воинственно сверкая прозрачным стеклянным глазом, скороговоркой выпалил:

— Давайте дом подожжем, а? Вызовем пожарную команду и все вместе будем тушить. Я номер запомнил: ноль-один.

— Посмотрите на этого ненормального, — сказал Гошка. — Он хочет дом поджечь! Свой родной дом, в котором живет… И даже номер телефона пожарной команды запомнил: ноль-один. Видали вы где-нибудь еще такого идиота?

Все с презрением посмотрели на Воробьева. Действительно, второго такого идиота трудно найти. Толик понял, что сморозил глупость, и решил поправить дело.

— Ну, тогда уборную подожжем, а? — предложил он. — Она сгорит, а нам новую построят, теплую…

— Вот что, Воробей, — сказал Гошка, — немедленно встань и покинь наше общество… Ты надоел нам.

— Когда овощехранилище горело, я тоже тушил, — похвастался Толик.

— Ты еще здесь? — нахмурил черные цыганские брови Гошка.

Толик проворно вскочил — он побаивался Буянова — и пошел к квадратному отверстию в полу, через которое все забирались на чердак. На штанах у него было большое пыльное пятно.

— Воробей, погоди! — окликнул Гошка. — У тебя спички есть?

— Нету, — сказал Толик. — Мамка прячет… Только я все равно знаю, где они!

— Плохо прячет, — заметил Витька Грохотов. Он сидел на толстой балке и выстругивал охотничьим ножом палку для лапты. Когда круглая с большими торчащими ушами голова Толика исчезла в отверстии, Гошка покачал головой.

— Видали, какой нашелся поджигатель?..

— Что же ты предлагаешь? — спросил Витька. Гошка обвел присутствующих испытующим взглядом. Кроме Витьки и Сашки на чердаке были два брата-близнеца:

Тим и Ким. Оба беловолосые, одного роста, в одинаковых коротких штанишках и зеленых майках. У Кима было родимое пятно на правой щеке, у Тима — на левой. Этим они отличались друг от друга. Братья были на редкость дружны и молчаливы. Когда один из них открывал рот, другой с испугом смотрел на него. И наоборот. Ребята они были надежные и горой стояли друг за друга. С ними не связывался даже Гошка Буянов, который передрался со всеми мальчишками с Чапаевской улицы.