Витгенштейн - [32]

Как указывалось выше, последние грамматически строятся из элементарных предложений. Не можем ли мы признать и показать, что правила грамматики при их правильном употреблении не только позволяют образовывать предложения, но и определяют условия их истинности? Да, если признаем еще один основополагающий тезис, согласно которому истинность или ложность молекулярных (сложных) предложений зависит только от истинности или ложности элементарных предложений, входящих в их состав (принцип истинностной функциональности). Грамматические правила станут логически совершенными тогда, когда позволят строить лишь «пропозициональные знаки», показывающие, какие из элементарных предложений, входящих в их состав, должны быть истинными, а какие – ложными, чтобы они были истинными. В итоге все предложения оказываются построены таким образом, что они показывают свои условия истинности, а значит, имеют с реальностью общую логическую форму.

Все это проще, чем кажется. Вернемся ненадолго к исследованиям Фреге и Рассела и спокойно зададимся вопросом: каков статус пропозициональных связок и кванторов – логических частиц, позволяющих строить молекулярные (сложные) предложения. Великие предшественники Витгенштейна в целом придерживались того мнения, что пропозициональные связки, и особенно кванторы («для всех х», «существует по крайней мере один х, такой, что»), являются примитивными логическими терминами, обладающими определенным значением, у которых мы можем в лучшем случае определить «логическую» функцию. Вот, к примеру, что утверждал Рассел в работе, которую он написал в 1913 году, но так и не смог опубликовать по причине жесткой критики со стороны Витгенштейна:

«Такие слова, как „или“, „не“, „все“, „некоторые“, явно затрагивают логические понятия; и поскольку мы можем осмысленно использовать эти слова, мы должны быть непосредственно знакомы с соответствующими логическими объектами».

Отсюда можно сделать вывод, что значение молекулярных (сложных) предложений частично зависит от значения логических частиц, при помощи которых они были образованы. Это легче всего понять на примере предложений, начинающихся с «для всех х», которые во французском языке, как правило, начинаются со слова «все». Таково предложение «все люди смертны». На первый взгляд может показаться, что в этом предложении говорится о том же, о чем и в следующем: «Пиночет смертен, и Ельцин смертен, и Дрюон смертен и т. д.». Предположим, что мы составили список такого рода элементарных предложений. Говорится ли в этой совокупности нескольких миллиардов элементарных (!) предложений о том же самом, о чем говорится в предложении «все люди смертны»? Нет, поскольку еще в этом предложении говорится о том, что, помимо перечисленных в списке людей, существуют другие; иначе говоря, слово «все» как раз придает списку, представляющему собой совокупность элементарных предложений, значение завершенности! Таким образом, «все» является логической постоянной, без постижения «значения» которой нельзя понять предложение типа «все люди смертны». Из этого Рассел заключает, что наряду с существованием атомарных фактов нужно признать и существование общих фактов.

Витгенштейн отвергает подобную позицию в отношении кванторов. Метод логического анализа Рассела является неприемлемым, поскольку вынуждает принять, так сказать, «божественную» точку зрения на мир в целом. В свете «Трактата» это было бы равносильно попытке сказать то, что может лишь показать себя: я не могу сказать, что то или это является «объектом», это может лишь показать себя в том факте, что я использую имя собственное; аналогичным образом я не могу сказать, что не существует других людей, помимо перечисленных мною в вышеупомянутом списке, это может лишь показать себя в том факте, что в моем языке не находится других имен людей.

Итак, последние замечания приводят Витгенштейна к признанию следующего: сложное предложение, независимо от того, имеется ли в нем квантор всеобщности («для всех х») или квантор существования («существует по крайней мере один х, такой, что»), является не более чем составным высказыванием для выражения конъюнкции или дизъюнкции предложений, полученных посредством замены квантифицированной переменной именами собственными. Дополнительное условие – «не существует других людей, помимо», – наличие которого Рассел считал необходимым, попросту исчезло.

Таким образом, данное положение позволяет свести сложные предложения к молекулярным, к конъюнкции или дизъюнкции элементарных предложений. Другими словами, появилась возможность устранить то, что казалось как Фреге, так и Расселу логическими постоянными, а именно: «для всех х» и «существует по крайней мере один х, такой, что».

Что же тогда можно сказать в отношении молекулярных предложений или, если угодно, других логических постоянных, которыми являются пропозициональные связки? Можно ли их тоже устранить, или мы должны признать, что они добавляют что-то к значению предложений, в которых содержатся?

Для ответа на этот вопрос нам потребуется вспомнить, каким образом Фреге и Рассел использовали логические связки, о чем уже вкратце упоминалось. Рассмотрим, к примеру, следующее молекулярное предложение: «