Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [62]
14 февраля. Позвонил Герчик. Сказал, что рукопись подготовлена, внимательно прочитана до конца, больше никому на рецензию не пойдет (как его любит и уважает Алена!), на днях отдаст на машинку (машинистка потом скажет: сколько я ей должен) и если все будет нормально, в январе 77-го - книжка.
Появился "Дзень паэзіі" - там "На площади строителей в Новополоцке". "Эхо в граните" - тоже у меня. Уже есть и "Неман": под общим названием "Земля друзей" - "Поднимаюсь в путь с рассветом…" и "Саласпилс".
На телестудию прибыла телеграмма: "16-20 Дни литературы на Гродненщине в честь XXV съезда партии, писатель Симанович утвержден участником, членом делегации, просим отпустить. Союз писателей. Максим Танк". Завтра еду. По телефону еще с Вертинским о поездке. Он, как всегда: "Привет, великий Дод!" Рассказал о Днях в Гродненской области. Мой маршрут: Гродно - Слоним - Зельва - Мосты - Гродно.
16-20 февраля. Дни лит. в Гродненской обл. 15 февраля - из Витебска. Рано, к 7 - в Союз. Уезжали по пяти маршрутам по четыре - в такси. В Союзе перекинулся короткими словами с Вертинским. Опаздывая на свой маршрут, мелькнул Гришка: "Здоров, комодик!" - и побежал. Потом вернулся и так же быстро-быстро: в Москве выходит его "Небо твоих очей", открывается моим переводом "Пусть одиночества стон…"
По маршруту моему - в такси Осипенко, Павлов, Лойко. В Слониме присоединился Карпюк. По дороге он рассказал, как в 42-43 гг. здесь делали дорогу Белосток - Барановичи евреи-смертники. Я записал для себя: "Не лечат такие раны врачи, и кровь из них все течет. Шоссе Белосток - Барановичи. Сорок второй год". Надо посвятить Карпюку. Много говорили с Лойкой, вспоминали студенческие годы.
Вечер в Слониме, у его мамы и сестры. 18 - в Зельве. Здесь живет Лариса Гениюш (1910), гражданка ЧССР.
Мои тосты за эти дни, их было много, моих "салфеточных": "Смотрю на это зелье, не справлюсь с ним никак - за Гродненскую землю, за Слоним и за Зельву и за колхоз "Маяк"!"
20 - Гродно. В мединституте с Юркой Голубом, Рыгором Семашкевичем и Язепом Семижоном. Вечер во Дворце химкомбината. И тут меня ждала находка: уцененные по 2 коп. и где-то провалявшиеся с 59-го года "Весенние сказки" - 10 экз. Вечер одного стихотворения. Встреча и прощанье с Быковым, кое-что сказали-рассказали друг другу. В вагоне - всю ночь анекдоты и песни. Пели с Буравкиным и Лойкой. Утром в Минске - все по своим углам. Лось: "Можете у меня остановиться". А я - в такси и домой.
24 февраля. Приехала группа телевизионщиков из Тбилиси. Хотят поклониться земле, за которую погиб Мирза Геловани, и снять фильм. Сегодня с ними был в Ржавке, где есть школа, музейный уголок, который я помогал создавать. Снимали ребят, учителей. Над братской могилой в Санниках был маленький митинг. И я сказал слово: "Под молниями и громами, вдали от моря и скал грузинский мой брат Геловани на двинскую землю упал. Еще не гремели салюты, трава не искрилась от poс. Но с огненной этой минуты бессмертье его началось".
Учителя подготовили такой стол, столько выставили бутылок "Беловежской", что привыкшие к грузинским винам гости не выдержали, захмелели. И мне, и знакомым, которых я окликнул в гостинице, когда мы вернулись, двоих гостей пришлось в полном смысле "загружать" в лифт. Но братство есть братство!
14 марта. 11 и 12 прошли Дни литературы с громким названием "Писатель и пятилетка". Приехали: Бородулин, Буравкин, Осипенко, Свирка - все земляки. Обком, телестудия, "КИМ", мединститут, совхоз Шмырева - всюду хорошо выступали всей командой. На "КИМе" я прочел два перевода: Рыгора - "Пусть одиночества стон" и Геннадия - "Где-то в зелень укрылось солнце…". А в совхозе было совсем хорошо: его директор - мой ученик Эдуард Яблочкин, уже 11 лет руководит. Прочел с посвящением ему о Крынках "После веселых каникул". Прошло полтора дня неплохо, но уже начинают надоедать и приедаться эти новые формы контактов с читателями старыми неинтересными методами: приехали, промчались - и до свиданья. 7-го провел день в Минске. Завез исправленную рукопись, перенес в первый экземпляр все правки и долго сидел с художественным редактором Виктором Клименко, оставил 50 репродукций. Поговорили с Мишей Герчиком. Слушал цимбальный перезвон Татьяны… Дома снял со стола все рукописи "Подорожной", оставил стихи: в предварительном плане - на 78-ой "Пора ледостава".
22-29 марта. Должен был уехать в Гомель от Бюро, уже была телеграмма. Но пришел мой дорогой председатель Савицкий и сказал, чтобы я съездил в Москву и поискал что-нибудь по истории нашего радио. Я не очень обрадовался - Бюро дает поддержку семейному бюджету. Савицкий настоял. Поехал. В Ленинке заказал журнал "Радио всем". Просмотрел за несколько дней 344 номера, кое-что нашел для доказательства, что Витебскому радио скоро будет 50. 26-го утречком встретил Эм и Лену, которые подъехали ко мне. И уже с Леной на спектакле в Театр Сатиры - "Карлсон, который живет на крыше". Вечером втроем - театр Вахтангова – "Идиот" с Ульяновым и Борисовой. 27-го - оперетта: "Девичий переполох". 28-го - Кремлевский Дворец съездов - "Лебединое озеро" - Майя Плисецкая. Ей уже 51. Третий акт шел 15 минут, и 30 минут - овации. Сплошные иностранцы, с которыми Лена объяснялась по-английски. Наверху - в банкетном зале умопомрачительные (для нас) бутерброды, жульен. Еще в этот день поговорил с Лавутом и был с Леной в Музее Маяковского. Нашел через справочное телефон. Позвонил - услышал довольно молодой голос, попросил позвать. "А я у телефона". Я представился, сказал, что хотел бы узнать о записках, которые Маяковский получил в Витебске - есть ли они. Он ответил, что должны лежать в пакетах по городам, что он когда-то сам заворачивал в газету. Удивился, что у меня нет с собой рукописи, а то "почитал бы сразу". Лавут среди прочего вспоминал, как М. писал "Пиво и социализм", как оба они, зоркоглазые, увидели название пивзавода "имени Бебеля". "Уже имени Исаака Бабеля?" - удивился М. Но подошли поближе и разобрали: разница в одной букве. А потом М. в бильярдной был рассеян, говорил: "Вы отдохните…" - и быстро что-то заносил в записную книжку. Бильярдная партия, которая обычно проходила за 15 мин., длилась 40… Так рождалось стихотв. "Витебские мысли" ("Пиво и социализм")…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.