Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [103]
Мелкий дождик, но прогулку не отменял.
"Минута молчания" - как всегда, с Леной стояли…
16 мая. Читал Слуцкого… Вспоминал: что знаю наизусть.
18 мая. "КИМ", "Витебчанка", вечером - Лётцы. Выступал с Евг. Радкевичем.
22 мая. Студии дали большой кусок земли - для дачных участков. С утра вместе с целой телебригадой за городом. Место неплохое, лесное. Ставили столбы. Пока будем все вместе, потом разделимся.
26 мая. В "Маладосці" - календарь - моя юбилейная дата, странно видеть со стороны эту цифру "50" и "русский советский поэт". Звонил - Макаль сказал, что будет в 6 номере поздравление и стихи в переводе.
31 мая. Ездил на участок – поработал. Дома застал извещение на бандероль. Корректура моего первого избранного, мой "Солнечный хмель", от которого хмелеет голова до того, что читать я уже не могу, полистал, порадовался и оставил на завтра.
1 июня. Корректуру взял с собой на студию. Наугад открываю, читаю вслух, радуюсь. И вот перевернул 133 страницу, перешел на 134 - окончание, последняя строфа стих. "Увидеть родину во сне" - и, как сказала бы моя мама, "ба мир финстэр ин ды эйгн" – потемнело у меня в глазах. Я прочел: "Устало дух переводя, наполниться дыханьем встречи и слушать доброго вождя необязательные речи…" Хорошенькое дело! Хоть уже не очень здоров генсек ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, но… С ужасом звоню Жичке. С ужасом, как он мне вечером рассказал, он мчится по издательству в типографию - не дай Бог кто-нибудь увидит и услышит, мчится, чтобы исправить, остановить… Книга ведь уже подписана… Он успел, остановил, исправил… Что-то там за свой счет пообещал, сделал. И как благодарил меня, его сняли бы с работы. А я мог остаться без книги, без избранного, о котором мечтал, так ждал… Нет, Бог все-таки видит, знает, следит, он не мог допустить, чтобы "под нож" ушел тираж моей книги, чтобы она исчезла, как будто и не было ее никогда и никогда не будет. В общем все закончилось, слава Богу, хорошо и можно снова слушать доброго вождя (тьфу!) "доброго дождя необязательные речи".
3 июня. Приехал я в Наровлю не в тот час. Папа совсем слаб, да и чего хотеть - девяносто четвертый. Оля плачет, у нее тоже со здоровьем неважно. На кладбище на могиле мамы…
5 июня. На берегу Припяти у самого парома снимается фильм "Культпоход в театр". Подошел. Рубинчик. Стеблов. А я загораю и плаваю. С Лёней. Как в давние годы - старая наша дружба сокращала время, и мы даже не заметили, как пролетел вечер.
16 июня. Как сирень отцвела – не заметил. Не заметил, как выросла дочь. Так и прожил полвека на свете, не успев даже близким помочь.
19 июня. В Москве тепло. Наполняю гостиничный холодильник продуктами. Операция "5 кур", толпы. 5 раз становился в очередь. Театр на Малой Бронной - "Лунин" Радзинского - хорошо, много аналогий с современностью.
26 июня. У Пушкина не было ни одного юбилея. А я уже дожил до своего. Жизни нежданное торжество, бушуй, не кончаясь во мне, не скудея!
Вчера чествование на телестудии. В "В. р." - статья за подписью М. Петровский – "Вытокі творчага натхнення". Не опоздал к своей судьбе, и вовремя пришел к своей победе и беде, а в общем - к самому себе средь радостей и зол. Все вынес - бед внезапный шквал, отверженность друзей… Но вот причал, но вот вокзал. И главное - не опоздал к земной судьбе своей.
3 июля. Лена получила диплом - красный! У меня такого было. И нежданно-негаданно во вчерашнем номере "Книжного обозрения" - "Стихи, написанные в каземате" – о Батраке с полной подписью: Елена Симанович (она послала очень давно). Ни слова не изменили, лишь сократили.
4 июля. Пастернаковское "Не надо заводить архива, над рукописями трястись" - наверное, не мой девиз. Складывал, перекладывал, хотя кое-что и выбрасывал. По-прежнему не очень с глазами: видно, лопаются капиллярчики - "красные пожарчики".
9 июля. Умер Яков Косолапов. На семинарах творческой интеллигенции он обычно помогал мне проводить День музыки, был в Совете "Веснянки", на вечерах звучали его песни, две из них мне очень нравились и жаль, что ни одной он не написал на мои стихи… Бродил по городу. Ливень. Дипломат в руке, зонтик надо мной. И думы. Думы о жизни и смерти.
10 июля. Выбрались наконец на наш участок, который будет называться - дача. А пока я рубил лес, а Эм и Л. убирали.
20 июля. Как у Твардовского: "Что-то я начал болеть о порядке в хилом лежалом хозяйстве стола. Лишнее рву, а иное в тетрадки переношу, подшиваю в дела". Копался, пере листка строки в записную книжку.
24 июля. День Лены – шел по городу с огромным букетом гвоздик.
29 июля. Во вчерашней "Литературке", которую мне вчера не принесли, оказалось наконец-то – приветствие с портретом 20-летней давности, но вполне приличным текстом. Юбилей продолжается.
30 июля. Утром позвонила Светлана Окружная: Женя Шабан заводил машину, наклонился и… Очень это я переживал. Позавчера, провожая Рема, разговаривал с Женей о его литературных делах, посидели втроем за бутылочным пивком, он говорил, шутя, что что меня наградят орденом Дружбы народов, который я заслужил, рассказал, что Таня Орлова, его жена, принесла недавно домой "Подорожную" и возмущалась: почему нет на моих книгах ни одного автографа… Я спросил: "А где автографы мне на твоих книгах?" И мы договорились подписать книжки друг другу. Не подписали…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.