Витающие в облаках - [40]
Навстречу шла женщина — со сложенным зонтиком в руках, в красном зимнем пальто, у которого темнота украла почти всякий цвет. В женщине было одновременно что-то очень знакомое и что-то чужое, как будто она мне кого-то напоминала. И еще в ней было что-то странное — чуть неровная походка, перекошенное лицо. Подойдя поближе, она окликнула меня и спросила, сколько времени. Она была так близко, что я учуяла запах джина у нее изо рта — его почти заглушали бьющие в нос духи.
Мои зловещие предчувствия усилились настолько, что я пробежала мимо, не глядя женщине в лицо, — только пробормотала, что у меня нет часов. Я пугливо обернулась, но женщина исчезла. У меня за спиной мелькнул отблеск — я подумала о Безымянном Юноше, но потом поняла, что это была машина с потушенными фарами, которая очень медленно, чуть приотстав, ехала за мной. Я снова ускорила шаг и до поворота на Пейтонс-лейн добралась уже бегом. Машина не стала сворачивать за мной в переулок. Я на миг задержалась у входной двери и увидела, как машина медленно проехала дальше по Перт-роуд. Я заметила, что силуэтом она удивительно походила на «кортину».
Мне казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Я взбежала по неосвещенной каменной лестнице на свой этаж. Темнота на лестничных площадках казалась гуще, словно там рыскали тени призраков. Пахло жареной едой и чем-то сладким, навязчивым. Вероятно, именно так себя чувствуют люди, которые застряли в «расширяющейся призме Дж.». Или в фильме ужасов. С неизмеримым облегчением я повернула ключ в замке и вбежала в надежную крепость своей квартиры.
Мы промерзли до костей в огромной холодной кухне, где между каменными плитами пола растет лишайник. Старый дубовый барометр в холле указывает на написанное затейливым почерком слово «Буря». Нора, просоленная морская волчица, стучит пальцем по стеклу и говорит: «Барометр падает». У меня внутри что-то меланхолично сжимается, словно у моего тела свои приливы и течения, подвластные Луне. Я знаю, что так оно и есть.
Нора кипятит воду в медном чайнике на плите дровяной печи — сложный ритуал, который начинается со сбора пла́вника на берегу. Почему Нора так живет? Я клянусь, что в доме холодней, чем на улице. Даже в и́глу и то было бы теплее. (В подтверждение моих слов начинает идти снег.) «Но здесь никогда не бывает снега», — говорит Нора, словно все эти снежинки ошиблись.
Я выставляю на стол чашки и блюдца — «споуд», старый, надколотый. Мы пьем пустой чай — белить его нечем: нет у нас ни коровы, ни рыжей курочки, ни даже пчелки-хлопотуньи.
Мы сидим и пьем чай на кухне, за столом, где когда-то сидели недовольные своей участью слуги. Жить в этом доме — все равно что в музее-заповеднике: мы — костюмированные актеры в «действующей кухне, ок. 1890». Только смотреть на нас некому. Во всяком случае, мы на это надеемся.
— Твоя история в конце концов приведет к чему-нибудь? — спрашивает Нора, глядя в себе в чашку — словно гадая по чайной гуще.
— В конце концов — сюда. Ты же знаешь.
— Очень уж окольными путями она ведет.
— Ну, карты-то у меня нет. Если ты думаешь, что у тебя получится лучше, расскажи мне про Дугласа.
— Про кого?
— Про твоего брата.
Нора закрывает глаза, набирает воздуху и начинает:
— Не забывай, это было задолго до того, как я родилась, так что мне придется дать волю воображению. Начиналось все хорошо. Дональд Стюарт-Мюррей владел домом на Итон-сквер, еще одним — в Новом городе, в Эдинбурге, и бесконечными унаследованными от предков пастбищами к северу от границы. Сердцем его земель была долина, где располагалось родовое имение, Гленкиттри. Кровь Стюартов-Мюрреев неразрывно слилась с кровью шотландских (а следовательно, и английских) королей и королев. Дональд женился на третьей дочери английского графа — некрасивой, пугливой девушке, семья которой была рада сбыть ее с рук. На свадьбу невесту украсили фамильными бриллиантами немалых размеров — приданое, призванное смягчить отсутствие аристократических черт у невесты, — и, когда она шла к алтарю, свадебные гости восхищенно вздыхали, и юная невеста (ее звали Евангелина) краснела от радости, думая, что они оценили ее попытки чуточку прихорошиться.
Евангелина скоро забеременела и в течение первого десятилетия брака отважно рожала каждые два года. Итого у нее и Дональда было пятеро детей: три мальчика (Дуглас, Торкил и Мердо) и две девочки. Первую из них, Гонорию, уронила на голову из окна второго этажа особняка на Итон-сквер нянька, которую впоследствии признали душевнобольной. Гонорию это падение не то чтобы убило, но живой ее тоже нельзя было назвать, и после нескольких месяцев, в течение которых мать самоотверженно ухаживала за дочерью, Гонория наконец перестала цепляться за жизнь и умерла.
Вторая дочь, Элспет, вскоре последовала за ней, заболев дифтеритом в возрасте одного года.
— Наверно, малютке Гонории было одиноко на небесах, и она позвала сестричку к себе, — говорила Евангелина.
Для Дональда эти слова были чересчур сентиментальны. По правде сказать, он был не слишком хорошим человеком. Грубый, резкий, он отгораживался от всяких чувств, считая их уделом женщин, детей и слабоумных идиотов.
В высшую лигу современной литературы Кейт Аткинсон попала с первой же попытки: ее дебютный роман «Музей моих тайн» получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди, а цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди, успевший полюбиться и российскому читателю («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем» – а теперь и «Большое небо»), Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия». Суммарный тираж цикла превысил три миллиона экземпляров, а на основе первых его книг телеканал Би-би-си выпустил сериал «Преступления прошлого» с Джексоном Айзексом в главной роли. Джексон Броуди поселился в крошечной приморской деревушке в северном Йоркшире, где ему иногда составляют компанию сын и дряхлый лабрадор, и печально ожидает свадьбы своей дочери.
Кейт Аткинсон — один из самых уважаемых и популярных авторов современной Британии. Ее дебютный роман получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Кейт Аткинсон прогремела уже своим дебютным романом, который получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя многих именитых кандидатов — например, Салмана Рушди с его «Прощальным вздохом мавра». Однако настоящая слава пришла к ней с публикацией «Преступлений прошлого» — первой книги из цикла о кембриджском частном детективе Джексоне Броуди. Роман вызвал бурю восторга и у критиков, и у коллег по цеху, и у широкого читателя, одним из наиболее ярых пропагандистов творчества Аткинсон сделался сам Стивен Кинг.
Впервые на русском — дебютный роман прославленной Кейт Аткинсон, получивший престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди; ее цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем»), успевший полюбиться и российскому читателю, Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия».Когда Руби Леннокс появилась на свет, отец ее сидел в пивной «Гончая и заяц», рассказывая женщине в изумрудно-зеленом платье, что не женат.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.