Витающие в облаках - [37]

— Кто знает? Вот славный чаек вышел! — Последние слова были обращены к миссис Макбет. Миссис Маккью умудрялась одновременно пить чай, вязать и читать газету.

— Его приняли за другого человека, — сказала Мейзи с полным ртом кекса.

Миссис Маккью снова полезла в свою сумку из плащевки и достала большой пакет печенья в глазури. Оно оказалось размякшим, но мы все равно стали его есть. Затем она достала пачку сигарет «Плейерс № 6» и пустила ее по кругу.

— Я курю только ради купонов, — сказала она, выбивая из пачки сигарету для миссис Макбет.

— Не откажусь, — сказала миссис Макбет, и обе закурили.

Мейзи подчеркнуто закашлялась. Миссис Маккью снова нырнула в сумку, выудила пакетик леденцов от кашля и вручила внучке.

— Чего там только нет! Разве что кухонной раковины, — сказала миссис Макбет, одобрительно кивая на сумку.

Стоило мне сесть, как Гонерилья тут же снова прыгнула мне на колени и принялась месить когтями мою грудь. Она была необычайно увесиста. Попадись она таразантийцам, они, пожалуй, поместили бы ее на хранение в банковский сейф. Только мы уселись поудобней, и тут внезапно (как же еще?) раздался звонок в дверь. Это вроде бы заурядное событие мгновенно спровоцировало хаос — Герцог с лаем помчался к двери, по дороге наступив на Джанет, опрокинув кувшин с молоком и напугав Гонерилью, которая, спасаясь от страшной угрозы, рванулась с моих коленей на колени матери Арчи, которая, в свою очередь, пискнула от ужаса и упустила целый ряд петель на своей бесформенной паутине. Хорошо еще, что в доме не было младенца, а то он непременно проснулся бы и обеспечил традиционный финал этой цепочки событий.

После такого тарарама я несколько обиделась, когда за дверью никого не оказалось. Улица была тиха и пустынна — даже Безымянного Юноши на ней не наблюдалось, лишь выли ветры и рушился ледяной дождь.

Стоило мне сесть, как в дверь опять позвонили. Какая докука.

— Я пойду, — настояла миссис Макбет, титаническим усилием извлекла себя из кресла и вместе с ходунками потащилась к двери.

Обратно она прихромала в обществе совершенно промокшего Кевина — его волосы, похожие на стог сена, сникли и слиплись. С обеда он успел вырастить огромный прыщ посреди лба, гневно алеющий, похожий на метку индийской касты.

— Что ты тут делаешь? — спросил он вместо приветствия.

— Смотрю за ребенком, — сказала я.

Строго говоря, это не было правдой, так как я весь вечер смотрела куда угодно, но только не за ребенком. Кевин последовал за мной в гостиную и сел — ему явно было не по себе в присутствии такого количества женщин на разных стадиях жизни. Он уставился на ступни миссис Маккью, обутые в боты «прощай, молодость» с прочными молниями. Миссис Маккью глянула на собственные ноги, стараясь понять, что в них может быть интересного.

— Вот это пупырь у тебя, сынок! — восхищенно сказала миссис Маккью.

— Спасибо, — ответил, не поняв, Кевин.

Чтобы скрыть замешательство, он высморкался, трубным звуком напугав и без того расстроенную кошку, а затем тяжело уложил свои акры плоти в кресло (вот так гибнут ни в чем не повинные хомячки). Мейзи вытянула шею, чтобы разглядеть детали игры в керлинг на экране телевизора, теперь частично скрытом тушей Кевина.

— Я пришел поговорить с доктором Маккью, — сказал Кевин, разглядывая содержимое своего носового платка.

— Его нет.

— Я вижу.

Как и абсолютно все, кого я знала, Кевин хотел выпросить отсрочку для своей дипломной работы (посвященной, разумеется, «Властелину колец»).

— Я слишком много времени проводил в Эдраконии, — сказал Кевин. При одном звуке этого имени по его лицу прошла мечтательная тень. — Драконы собирают силы для того, чтобы противостоять мятежу.

— Драконы? — эхом отозвалась миссис Макбет, испуганно оглядев комнату.

— Не бойтесь, их только Кевин видит, — успокоила ее я.

Кевин в это время ел горстями глазированное печенье — такое бездумное пожирание пищи наверняка расстроило бы Андреа.

— Слушай, объясни мне кое-что, — сказала я. Эдракония меня интересовала, что было непонятно и неприятно мне самой. — Я не могу понять. Драконы — они плохие или хорошие?

— Ну, понимаешь, — начал серьезно объяснять он, — с исторической точки зрения у драконов Эдраконии есть собственная система этики. Но не следует забывать, конечно, что эта школа моральной философии основана на природе драконов, и обычные смертные — вот как ты, например, — не смогли бы распознать в ней концепции «добра» и «зла», которые для драконов…

— Спасибо, Кевин, хватит.

Когда Кевин сообщил миссис Маккью и миссис Макбет, что он «писатель», они почему-то пришли в восторг и стали просить его почитать что-нибудь. Кевин всегда носил свои произведения с собой, словно бумажные талисманы.

— Ну… — с сомнением произнес он, — я сейчас на середине главы, и это четвертая книга в серии. Не знаю, будет ли вам понятно, что происходит.

— Не важно, — сказала миссис Макбет. — Начало, середина, конец — какая разница?

У Арчи на семинаре она точно получила бы хорошую оценку.

— Ты расскажи нам кратенько, — уговаривала миссис Маккью. — Ну, знаешь — действующие лица, сюжет в двух словах, и мы живо разберемся.

— А там есть мораль? — спросила миссис Макбет.