Висрамиани - [37]

В письме Рамина к матери вот что было написано:

«Превратный мир заставил меня покинуть друзей и брата, ибо брат мой желал мне смерти. Он безжалостен, подобно острому мечу; он хотел убить меня и Вис. После такого его намеренья один волос Вис стал мне дороже тысячи таких братьев. Вис мне дает одни радости, а он лишь осыпал меня бранью и грозил меня убить. Зачем ему нужна моя смерть? Он мой брат, мы дети одного отца и рождены одной матерью. Я превосхожу его во всем. На ристалищах со мной не могут сравниться я пятьдесят человек, ему подобных. С тех пор как я покинул Морав, я счастлив и весел. Когда же я с ним, я подобен дикому козлу, терзаемому барсом. Разве недостаточно было того горя и бед, которые он навлек на нас? Зачем же нужно было ему еще ввергнуть нас в огонь? Он не бог, чтобы ввергать нас в ад. Ныне не печалься обо мне. Я в Рее, жив, здоров и наслаждаюсь близостью Вис. Это письмо я шлю тайно, чтобы обрадовать тебя вестью о моем здоровье. Не печалься ни о чем, в этом превратном мире горе и веселье непостоянны. И в будущем ты получишь от меня вести. Я буду путешествовать, пока трон Моабада не останется без Моабада; затем бог и моя судьба посадят меня на его место. Ведь не выпил же он воды бессмертия, не привязал душу свою к горам, и если он слишком заживется, клянусь любовью к тебе, — соберу войско, стащу его с трона, а на трон сядем я и Вис. Долго терпеть так я не буду. Запомни мое слово, что скоро свершится это дело. Вис шлет привет и много поклонов».

Когда мать прочла письмо Рамина, она обрадовалась и вознесла благодарение богу. В таком настроении застал свою мать Моабад, когда вернулся в Морав. По случаю своего возвращения он роздал дары. Так сотворен превратный мир: старуха мать из-за своих сыновей то плакала, то радовалась. Не гордись тем, что превратный мир дарит тебя удачей: твоя кичливость может оказаться тщетной; и не жалуйся на этот непостоянный мир, ибо и жалоба твоя будет бесполезна.

Отдохнув неделю, Моабад созвал совет, но вскоре распустил его. И снова стал горевать, словно носил траур.

Однажды ночью мать сказала ему так:

— Почему ты всегда печален и ни минуты не знаешь радости? Что случилось с тобой? Ты властитель Ирака и Тура-на, от Китая до Кируана все земли принадлежат тебе и все подвластно твоему фирману. Не предавайся скорби. Неужели тебе не жаль твоей души, лишенной радости? И ты не жалеешь меня — твою мать-старуху?

Поучение. Каждый человек к старости становится лучше, оставляя глупость юности, ибо старость — учитель, а седые волосы — наставник. Старец уже не совершит дурных дел и не ищет юности в старости.

А ты к старости становишься все хуже. Ты своим поведением уязвляешь мне сердце. Заклинаю тебя, внемли моему совету.

Шахиншах ей ответил так:

— Мать моя, дело в том, что сердце мое — мой же враг. Из-за любви к Вис я не могу успокоиться ни на минуту. Как я ни убеждаю сердце, оно не слушается и не хочет радоваться. В продолжение пяти месяцев оно заставляло меня скитаться по миру, по незнаемым путям, и бог ведает, сколько горя я претерпел. Я страдаю из-за того, что живу без возлюбленной. До тех пор, пока сердце мое в моем теле, мне не хватает сил бороться с другим врагом. Если я узнаю что-нибудь о Вис, горести мои уменьшатся. Даю обет богу, что если я увижу Вис, то всю власть вручу ей и буду подчиняться ее велениям. Я прощу ей все, в чем она провинилась предо мной. Пока я буду жив, не упрекну ее ни в чем. Ничего худого я не сделаю также Рамину. Он — мой брат, и пусть он будет здесь моей надеждой и поддержкой.

Когда мать услышала эти слова, огонь объял ее сердце и она возрадовалась за Рамина. Слезы у нее хлынули таким ручьем, что увлажнили ей лоно, затем она взяла Моабада за руку и сказала следующее:

— Поклянись, что не причинишь никакого зла ни Рамину, ни Вис, что не будешь с ними враждовать и что исполнишь данную мне сейчас клятву, когда они приедут сюда. Если ты не осрамишь меня перед богом и перед людьми, я скажу тебе, где они находятся. Поклянись, и я все открою тебе.

Когда Моабад услыхал от матери эти слова, он возрадовался, обнял ее колени и тысячу раз поцеловал ее лицо и руки. Он сказал матери:

— Я знаю, что ты желаешь мне жизни, и я, как подобает сыну, буду любить тебя и подчиняться твоим повелениям. Выведи меня из пылающего огня, помоги мне и твоей добротой дай мне снова обрести душу. Я не буду прекословить твоим велениям и, чем только тебе угодно, поклянусь тебе.

Затем он поклялся своей матери именем бога-создателя и всеми другими клятвами, что он не причинит Рамину ничего худого, что он не задумает ничего злого против него и очистит сердце свое от затаенной вражды против Рамина, что ничем не опечалит его и не нанесет ему никакого вреда, будет благоволить к нему и обходиться с ним, как подобает любящему брату.

Он поклялся, что так же хорошо будет обращаться с Вис, сделает ее великой царицей и будет ее любить; что он простит ей все прегрешения и забудет обо всем, не будет ни в чем ее упрекать и будет любить ее великой любовью.

Когда шахиншах так поклялся своей матери и уверил ее, что не причинит никакого зла ни Вис, ни Рамину и что он не будет строить им козни, она тотчас же написала письмо Рамину и сообщила все подробно о Моабаде и о его клятве. Она писала так: