Виски с лимоном - [43]

– Наша работа состоит в том, чтобы арестовать его, Джек, а не винить себя или принимать ответственность за его деяния.

Вошла медсестра и принялась читать мне нотацию: насчет того, что ни в коем случае нельзя вставать с постели. Чтобы смягчить ее праведный гнев, я позволила помочь себе улечься обратно.

– Больше никакого самоуправства, мисс Дэниелс, а не то я распоряжусь вас привязать.

– Хм, прикольно. Мне может понравиться.

Медсестра забрала мой поднос и улыбнулась своей профессиональной медсестринской улыбкой.

– По крайней мере у вас здоровый аппетит.

Я встретилась глазами с Бенедиктом.

– Точь-в-точь как мамины паровые котлетки в детстве.

Сестра вышла, и я велела Харбу достать мою одежду.

– Ты никуда не пойдешь.

– Нет, пойду. Я ненавижу, когда меня опекают: я взрослая женщина и могу сама о себе позаботиться. А теперь помоги мне надеть брюки.

Через десять минут потения и кряхтения мне удалось переодеться в ту одежду, что Харб принес мне накануне ночью. Я даже смогла самостоятельно завязать шнурки на ботинках, не разорвав наложенных швов.

– У главного входа репортеры раскинули бродячий цирк, тебя поджидают, – сказал Харб. – Не поискать ли нам черный ход?

– Нет, черт возьми! Наш злодей не совершает никаких ошибок, но, быть может, если я как следует его разозлю, то совершит.

– Ты что, собираешься раззадоривать психа?

– Вовсе нет. – Я вызвала по мобильному свою бригаду слежки и сообщила им, что выхожу. – Просто собираюсь дать честное, неприкрашенное интервью.

Выдержав борьбу с двумя врачами и четырьмя медсестрами, я была наконец освобождена от выслушивания медицинских рекомендаций и принуждена подписать бумагу, освобождающую их от ответственности в случае моей смерти по выходе за пределы их учреждения. Потом я наскоро пригладила щеткой волосы, протерла руками глаза и, прихватив больничную алюминиевую трость, вышла навстречу прессе.

Бенедикт не преувеличивал насчет цирка. По меньшей мере две дюжины репортеров околачивались перед входом в больницу в ожидании, что я, паче чаяния, появлюсь. У меня и прежде бывали крупные дела, и приходилось иметь дело с телевидением. Поначалу это произвело на меня впечатление. Но потом я увидела себя на телеэкране, который прибавил мне фунтов двадцать, превратил в коротышку и каким-то образом преобразовал мой прекрасный голос в подобие кваканья.

– У меня имеется ряд сообщений для прессы, а затем я смогу ответить на несколько вопросов, – объявила я собравшейся ораве, давая им возможность включить свои камеры и настроить фокус. – Прежде всего в меня стрелял тот самый преступник, которого пресса называет Пряничным человеком. Вчера ночью он вломился ко мне в квартиру. Как сами видите, рана легкая. Он даже не умеет правильно взять прицел, потому что является типичным истериком, из тех, что сразу начинают звать маму.

Харб легонько толкнул меня локтем в бок, но я еще только набирала обороты.

– Помимо своих явных эмоциональных проблем, убийца еще и феноменально глуп. Единственная причина, по которой он еще на свободе, – это его везение дурака, а еще обыкновенная трусость: при всяком открытом противостоянии он удирает как заяц. Я полностью рассчитываю, что совместными усилиями чикагской полиции и ФБР мы уже очень скоро упрячем его за решетку. А теперь задавайте вопросы.

Интервью прошло хорошо. Когда оно закончилось, я также добавила, что убийца мочится в постель, обозвала его импотентом и сообщила, что, когда мы придем его брать, он, вероятно, будет ковырять в носу. Я пояснила, что не питаю к нему злобы; скорее чувствую жалость – как к бешеной собаке. Когда меня спросили, не боюсь ли я, что он откроет на меня охоту, я рассмеялась и сказала, что он слишком напуган, чтобы предпринять вторую попытку.

При этих словах зазвонил мой сотовый телефон, и у меня возникло вполне четкое мнение, кто бы это мог быть. Извинившись, я завершила интервью и, прежде чем ответить, отошла от толпы в сторонку.

– Дэниелс.

– Почему вы не посоветовались со мной, прежде чем в живом виде показываться на пяти каналах?

Капитан Бейнс.

– Так я выглядела живой? И как впечатление? Голос звучал не пискляво?

– Впечатление такое, что вы его провоцировали. Дешевая психология – это не тот метод, с помощью которого можно раскрыть крупное дело, о котором кричат все СМИ.

– Вы оставили меня ведущим следователем по делу, капитан. А это тот способ, которым я собираюсь его вести.

– А когда этот тип угробит еще дюжину людей, взбесившись, что вы назвали его маменькиным сынком, и на нас посыплются судебные иски – как, по-вашему, мы долго продержимся на этой работе?

– Я провоцирую его начать на меня охоту. Единственный человек, которого я подвергаю опасности – это я сама.

– А если вы его не поймаете? Вы только что объявили во всеуслышание, что скоро упрячете его за решетку.

– Я его поймаю.

– Если нет – пеняйте на себя.

Он повесил трубку. М-да, за два дня два разговора с Бейнсом. Может, как раз хороший момент просить его о повышении?

– Джек… – Меня догнал Харб. После того как я ушла со сцены, репортеры ухватились за моего напарника, задав нему несколько вопросов. – Знаешь, что ты только что разворошила осиное гнездо?