Вишняки - [5]

Но через минуту Костик успокоился и даже обрадовался, что так случилось: он и за обиду отплатил, и вину можно будет свалить на Шарика. Он всё-таки решил никому не рассказывать об этом случае, а то мальчишки засмеют.

А на другой день утром в комнату без стука вбежала Галя и ещё у порога закричала:

— Ой, Валерик! Иди скорее, замок разрушен!

Валерик и шапку не успел надеть — быстрее во двор. Там все уже были в сборе.

— Ишь, как будто нарочно, — сказала Галя.

— Да нет, кто это будет нарочно разрушать? — возразил кто-то из мальчиков.

— Конечно, нарочно!

— Кому наш замок мешал?

— Может, какой-то озорник?

И тут маленькая Тамара вспомнила своего вчерашнего обидчика:

— А где это Костик?

— И в самом деле, где Костик?

А в это время Костик сидел в комнате и делал вид, будто очень занят тем, что приводит в порядок свою библиотечку.

— Ну-ка, одевайся и выходи! — приказал Валерик.

— Чего? — недовольно буркнул Костик.

— Скорее, там узнаешь.

— Не пойду.

— Выведу!

— Не очень, — сказал Костик и начал одеваться.

Он никак не мог просунуть руку в куртку, словно кто-то завязал рукав в узел. Наконец оделся, вышел и остановился на пороге. Все стояли около разрушенного замка и пристально смотрели на Костика.

— Подходи поближе, не стыдись, — ехидно приглашал Валерик. — Ну, говори: кто разрушил башню?

Костик немного подумал, шмыгнул носом и сказал:

— Шарик.

— Ха-ха-ха!

— Шарик!

— Нашёл, на кого свалить!

— Вот здорово! — смеялись дети.

— Как же это он? — издеваясь, допытывался Валерик.

Костик понял, что ему не верят, но признаться не хотел.

— Давай сюда Шарика, — сказал Валерик.

— Вот он, упирается. Должно быть, виноват.

— На руки бери, он не укусит!

Принесли Шарика. Поставили на снег. Валерик взял его за кудлатое ухо и грозно спросил:

— Это ты разрушил наш замок?

Шарик жалобно заскулил, закрутил хвостом.

— Ещё и скулит, просит прощения. Вот его прутом! — пригрозил кто-то.

Беззащитный пёс невинно моргал тихими глазами, доверчиво и одновременно умоляюще смотрел на знакомых мальчиков и девочек. Потом снова заскулил и лизнул руку Костика, точно просил у него защиты. Мальчику показалось даже, что из глаз Шарика покатились слёзы. «Я же виноват, а Шарика будут бить», — подумал он и не выдержал.

Само собой сорвалось:

— Не трогайте его. Это я…

— Что — ты?

— …разрушил.

И Костик рассказал всё, как было.

Странно, но его приключение никого не рассмешило. Наоборот, сочувствовали. Валерик сказал:

— Хоть ты и трус, но раз признался — принимаем тебя в игру.

Даже Галя пожалела Костика:

— Всякий на его месте, струсил бы…

— А теперь мы восстановим наш замок, — сказал Валерик и добавил, обращаясь к Костику: — Будешь материал подвозить. Только не драться и больше не разрушать. Понял?

— Что я, маленький! — независимо ответил Костик и весело побежал за санками.

СКАЗКА ПРО ЛЁНЬКУ И ПРО ЛЕНЬ

Жил себе хлопец, Лёнькой его звали. Жил и горя не знал. Встанет утром — зарядку сделает, зубы почистит, умоется. Да не просто умоется, как попало, а до самого пояса холодной водой обольётся, потом полотенцем — ширк, ширк, ширк — и спину и грудь. Вытрется так, что тело прямо горит, кровь так и играет в жилах.

Позавтракает с аппетитом и весёлый, бодрый идёт в школу.

На уроках внимательно слушает учителя, всё делает старательно и с охотой.

Домой вернётся — отдохнёт, поиграет и принимается за уроки. Уроки сделает, книжки и тетради в портфель сложит, а тогда можно и маме по хозяйству помочь. Вечер придёт — хлопец спокойно ложится спать: всё, что нужно, сделано.

— Молодец, Лёнька, — хвалил его учитель и неизменно прибавлял: — Берите, ребята, с него пример.

Дома соседки говорили Лёнькиной маме:

— И что за сынок у вас! Не ребёнок, а золото!

Так все хвалили и хвалили Лёньку.

«Может, я и правда самый лучший? — подумал он и задрал нос. — И знаю я всё лучше всех».

Вот приходит Лёнька однажды из школы, пообедал и побежал на улицу. Играл, играл, наконец вспомнил: «Пора бы уж идти уроки делать». А кто-то ему шепчет: «Успеешь. Можно и попозже».

Уже стемнело, когда Лёнька вошел в хату. Разыскал свой портфель с книжками и тетрадями, положил на стол.

«Зачем тебе учить, если ты и так всё лучше всех знаешь? Один раз можно и не выучить», — снова шепнул ему кто-то на ухо. Так тихонько шепнул, что Лёньке показалось, будто это он сам подумал.

Всё-таки вынул он нехотя книжку, развернул на той странице, где на дом было задано. Хотел читать, но тут буквы в книге начали такое вытворять, что просто жутко: то выскакивают одна перед другой, то прячутся одна за другую, словно смеются над ним.

Вздохнул Лёнька, отодвинул книжку, достал тетрадь по арифметике. Окунул перо в чернила, хотел писать, а перо только царапает и не пишет — сломано.

Еле нашёл другое перо. Не успел окунуть, а оно — кап! Кляксу посадил в тетради. Думал промокнуть — на всю страницу размазал.

И снова нашёптывает кто-то на ухо: «Поздно уже. Ты устал. Поспи лучше». А веки слипаются, точно мёдом намазанные.

Зевнул Лёнька раз, другой, да так сладко, что за ушами затрещало, и лёг спать.

Так первый раз Лёнька не выучил уроки…

Утром Лёнька проснулся в тот же час, что и всегда. Хотел по привычке сбросить с себя одеяло и вскочить на ноги. Но тут опять кто-то стал нашёптывать — нежно, сонно: «Куда тебе спешить? Полежи немножко. Под одеялом тепло, мягко».