Вишняки - [16]

Папа увидел это и вступился за воробышка:

— Ты уж потерпи, пока у него крыло срастётся. Мы же решили его вылечить, значит, надо довести дело до конца.

— А кто говорит, что его сейчас надо выбросить? — сказала мама. — Конечно, когда крыло заживёт.

Я понял, что мама только грозит, и успокоился. Но с тех пор всё же следил за воробышком, не давал ему разгуливать по всей комнате.

Васькино злодейство

У нас есть кот Васька. Летом он был ещё маленьким котёнком, а теперь уже похож на настоящего кота. Он всё время или в чулане мышей ловит, или спит в кухне возле тёплой плиты. В комнату заходит редко.

Но один раз он выкинул такую пакость, что я до сих пор его терпеть не могу.

Я стоял на коленях перед стулом и ножницами вырезал из бумаги домик, в котором, может быть, привыкнет жить мой воробышек. А воробышек в это время прыгал по комнате. Прыгнет, клюнет что-то на полу и весело так:

— Жив-жив! Жив-жив!

Радуется, что живой и что крылышко у него срастается.

Тут, откуда ни возьмись, Васька появился. Сел на пороге и смотрит. Потом прилёг, бьёт хвостом по полу, а глаза так и горят. Я думал, он просто поглядит на воробышка, да и уйдёт. А он сидел-сидел и вдруг ка-ак кинется на воробышка! Тот, не будь дурак, расставил крылья, нахохлился и как клюнет кота в нос.

Васька подскочил, мотнул головой и снова к воробышку. Раз! — и схватил его прямо под крылышки.

— Васька! Васька, отпусти! — изо всех сил закричал я и бросился спасать воробышка.

Кот — в кухню, я — за ним, он — под стол, я его — за хвост.

— Мя-а-ав! — заверещал кот, выпустил воробья и лапой меня по руке — кровь так и брызнула.

Но я не испугался, схватил его за ухо и давай ругать. — Что ж ты, — говорю, — наделал? Мало тебе мышей, ты ещё и воробышка хотел съесть? Ах ты, бессовестный!

А Васька сидит да облизывается. Тогда я наподдал ему и выгнал на мороз.

— Чтоб ноги твоей в хате не было! — сказал я ему.

Вернулся в комнату, посмотрел на воробышка и заплакал. Лежит, бедняга, на боку, не шевелится, только клюв раскрыл и дышит часто-часто.

«Умрёт», — подумал я и заревел уже на весь дом.

Мама что-то во дворе делала. Вошла, спрашивает, что случилось, а я никак рассказать не могу.

— Во… во… робышек. Васька задушил.

— Ну, не плачь, — говорит мама. — Воробей твой всё равно не выжил бы. Крыло у него так и не срослось. А что же это за птица, если она не летает?

А мне ещё больше жаль воробышка.

Тут пришёл с работы папа. Взял воробышка в руки, ощупал его всего, точно доктор, напоил водой, постелил ему в уголке старую шерстяную варежку и говорит мне:

— Не плачь, выживет твой воробышек. Васька только чуть придушил его, а косточки все целы.

Воробышек летает

Постепенно воробышек стал поправляться. А через несколько дней он, как и раньше, бочком прыгал по комнате и ликовал:

— Жив-жив! Жив-жив!

Я теперь всё время следил за Васькой, а вечером сам затворял двери в комнату.

Воробышек веселел с каждым днём. Он уже не был таким нахохленным, как раньше. Перья лежали на нём гладко, даже поблёскивали.

И вот однажды, смотрю, воробышек мой поел, попил, потом — порх! — и взлетел на стул.

— Мама! Мама! — закричал я и стал танцевать.

Мама с крынкой в руках встревоженно выглянула из кухни.

— Смотри, мама, он сам на стул взлетел!

— Вот и хорошо. Значит, скоро мы сможем его выпустить.

— Ну же, воробьюшка, полетай. Ну, ещё! — просил я.

А он поглядывал во все стороны, точно сомневался, сможет ли ещё раз взлететь. Но вот, видимо, отважился.

— Жив-жив! — вспорхнул — и к окну. Но не долетел, ударился о подоконник и упал на пол. Это напугало меня.

— Э, так ты можешь свои крылышки поломать. Лучше обожди ещё немножко, — посоветовал я ему.

Воробышек словно и правда послушался. Несколько дней после этого он не пробовал летать.

Потом как-то взлетел с пола — и прямо на окно. Поклевал стекло и перелетел на другое окно. Дальше на стол, на стул, снова на окно.

На другой день он уже взлетел на шкаф, а оттуда на радиоантенну, которая была натянута в углу под самым потолком.

С этого дня воробей летал по всей комнате, а ночевал всегда на антенне.

Пусть теперь Васька попробует его достать!

Вернулся!

Когда воробышек научился летать по всей комнате, мама снова стала сердиться:

— То хоть по полу ходил, а теперь простыни пачкает, мебель вон поразрисовал. Пожил, поправился и скатертью дорога. А то сама выпущу.

— Пусть у него ещё крылышки окрепнут, — просил я.

— Нет, у меня уже терпение лопнуло.

— Только один денёчек!

— Ну хорошо. Но завтра чтоб выпустил.

Так повторялось несколько раз, а воробышек всё ещё жил в комнате. Я до того привык к нему, что никак не мог расстаться. Да и за его больное крылышко я опасался. Но вот и папа стал говорить, что пора выпустить воробышка.

— Видишь, он уже о стекло бьётся, на волю просится.

Пришлось выпустить.

Рано утром я оделся, накормил воробышка, потом поймал его и долго держал в руках — всё прощался с ним.

— Ты хоть не улетай далеко, ночуй под крышей сарая. Там тепло, — просил я его.

А он молча вырывался из рук. Вздохнул я и вынес воробышка из дома.

— Ну, лети.

Раскрыл ладонь, а он сидит и не хочет лететь. Потом сразу вспорхнул и взлетел на вербу. Посидел там немножко и перелетел на соседский сарай. Тут у меня защипало в носу, я ушёл домой и больше ничего не видел…