Висельник и Колесница - [7]
А в ответ – женский смех. Да такой приятный, какого в жизни никогда не услышишь. Словно звон колокольчиков. И голос, что твой лесной ручеёк:
- Ай-яй-яй, Гроссмейстер! Разве можно так ошибаться? Где вы видите рыцаря? Это ведь Колесница! Или вы саблю не признали?
Смотрит Максим, а в руке у него - не старый меч, а дивный, сияющий мягким лунным светом клинок.
Сзади слышится душераздирающий скрип, будто кто-то пытается открыть изнутри приколоченную крышку гроба. И откуда-то известно, что скрипит деревянная виселица, раскачиваемая пляшущим в петле. Но то – не танец смерти: наоборот, скелет с косой пятится от повешенного. Максим оборачивается, чтобы узнать, кто таков сей нежданный помощник, но позади – никого!..
…Проснулся, и сообразить не может – где это он? Грязноватая горенка, в подслеповатое окошко пробивается тусклый дневной свет… Ах, да, это же штабная изба – одна из ещё оставшихся в деревне Тарутино после того, как большинство строений по брёвнышкам растащили для строительства укреплений.
Сон совершенно не желал выходить из головы: застрял в ней наглухо - так, что и не прогонишь.
«Наваждение какое-то, – подумал Максим, – кто те невидимые мужчина и женщина?» В том, что парочка игроков существует на самом деле, никаких сомнений не оставалось: иначе откуда эдакая невероятная яркость впечатлений и откуда взялась башня со скелетом? Никогда в прошлом ничего подобного видеть бравому гвардейскому полковнику не приходилось. Из каких таких мест сей мрачный образ? Тут же от голоса-ручейка пришёл ответ:
- Из будущего, конечно!
Максим помотал головой и окончательно проснулся. Сильно мучила изжога. Это оттого, что в последнее время из-за сытого лагерного безделья образовалась привычка сразу после обеда соснуть часок-другой. Теперь вот приходилось маяться с нарушенным пищеварением!
- Илья! – позвал он громко. Услыхав, что внизу завозились, спросил с надеждой:
- А что, нет ли простокваши?
- Никак нет, – ответила изба заспанно, – не прикажете ли шампанского или ананасов, что после вчерашнего охвицерского собрания остались?
- Нет, ананасы мне сейчас – хуже отравы! – скривился Максим.
- Так, может, я на базар сбегаю за простоквашей? Живо обернусь!
- Уж лучше сам пройдусь - оно для здоровья пользительней, – полковник, кряхтя, обул начищенные заботливым денщиком сапоги и принялся застёгивать мундир. Ильюшка тут же появился, неся офицерский шарф[15], шпагу и парадную шляпу-двууголку:
- Когда прикажете накрывать ужин, вашвысбродь?
- Пожалуй, не стоит. Я в трактире допоздна задержусь. Только с самоваром изволь уж расстараться, – отворил дверь и вышел на свет божий.
Русский лагерь видом напоминал муравейник: военные, штатские, духовенство, маркитанты[16], мастеровой люд, крестьяне, – кого здесь только не было! Посередине раскинулся богатый рынок: товары со всех южных и центральных губерний – выбирай, чего душа пожелает! Поговаривали, немалая часть того добра, что выложено на прилавки, добыта мародёрством и разбоем. По крайней мере, жалобы на солдатские бесчинства поступали от местных жителей постоянно. Но, по военному времени, кто ж его разберёт – взято ли в бою у неприятеля или отнято силой у соотечественника?
Гвардейская пехотная дивизия, в которую входил и Финляндский полк, с того дня, как оставили Москву и стали отступать дальше, всё время состояла при ставке Главнокомандующего. Поэтому в каких-либо стычках с неприятелем не участвовала и для фуражирских задач не привлекалась. Гвардейцы по округе не шастали и были лишены возможности озорничать. Сидели мирно, наслаждаясь перерывом в боях.
Надолго ли передышка? Этот вопрос мучил всех. Часто бывая по делам службы в Главной квартире, что с недавних пор переехала в соседнюю деревню Леташевку, Максим видел, что высшее руководство никак не может прийти к единому мнению относительно планов на дальнейшую кампанию. Генералитет распался на две противоборствующие партии. Одна, во главе с Беннигсеном[17], Милорадовичем[18] и примкнувшим к ним Ермоловым[19], решительно негодовала по поводу прежних решений Кутузова – сдачи неприятелю огромных территорий, оставления Первопрестольной и бегства аж сюда, к Тарутину. Сейчас эта партия требовала прекратить бездействие и немедленно атаковать присутствующий поблизости авангард неприятельской армии, возглавляемый неаполитанским королём Мюратом[20].
Партия вторая – кутузовская – держалась другого мнения: французский зверь очень силён. Нужно, прежде чем нападать, создать ему такие условия, чтобы он отощал да запаршивел. Пусть все эти саксонцы, итальянцы, испанцы и прочие народы, последовавшие за Наполеоном только потому, что на его стороне – сила, увидят обратное. Пусть познают голод и лишения, пусть падёж возьмёт их лошадей, пусть солдат гложет постоянный страх, когда за каждым деревом чудится казак с пикой, а за каждым кустом – партизан с вилами.
Собственно говоря, разногласия подобного рода в ставке бывали и раньше, но в последнее время они обострились до крайней степени. Дошло до того, что Барклай де Толли, испробовав все возможные способы побудить Кутузова к решительности, в сердцах взял да и покинул армию, сославшись на болезнь. Хотя в этом отъезде немалую роль сыграли угрызения совести за поданный в Филях совет – оставить Москву, а также испорченные отношения с Великим князем Константином.
Осень 1942 года. Сталинградская битва. Отвлекаясь от руководства сражениями, Гитлер, Сталин и союзники ждут результатов археологических изысканий в районе хазарского города Саркела. Под обстрелами своих и чужих Герман Крыжановский, уже известный читателям по роману «Тибетский лабиринт», спешит предупредить открытия, в шаге от которых стоят деятели фашисткой тайной организации «Аненербе».
Начало ХХ века. Россия между двух революций. В моду входят предсказатели всех мастей, спиритические сеансы и каббалистические обряды. Олег Крыжановский и Константин Жемер дали самую малую волю своей фантазии. Они воплотили на страницах нового романа желания и помыслы людей того поворотного времени. Здесь вас ждет оригинальный взгляд на события, развернувшиеся в один из самых напряженных и загадочных моментов отечественной истории. Взгляд этот, остававшийся до сих пор лишь гипотезой, оказывается серьезной и в то же время потрясающе любопытной художественной версией.
Шпионский роман, в лучших традициях жанра, открывающий перед читателями секреты мировых закулисных игр. Его герои - реальные персонажи мировой истории и науки, кровавый Лаврентий Берия и лидеры оккультного фашистского института "Аненербе". СССР и Германия конца 1930-х годов. Великая битва за власть разворачивается не только на полях войны. Советский ученый Герман Крыжановский стоит перед выбором - лагерь или ремесло шпиона. Выскользнув из лап Берия, он отправляется в Германию с заданием спецслужб. И становится первым европейцем, перед которым открываются двери Лхасы, духовной столицы Тибета.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.