Виселица на песке. Америкашки. Макхью - [51]

Он замедлил бег, вспомнив о Дженни, о ее странном, неприятном поведении.

Поезд уже отправлялся.

Господин Поль, хозяин бистро, худой и педантичный овернец, привычным движением руки смахнул монеты в чашку для чаевых.

Прежде чем вновь погрузиться в чтение «Тьерсе», он два раза прополоскал стакан Гордона, чего никогда не делал ни после арабов, ни после португальцев.

Гордон был чернокожим.

Мадам Бертран томилась от скуки в своей комнатушке в ожидании начала телепрограмм. Еще не было и десяти часов, и ей надо было ждать еще два с половиной часа.

Сидя у окна, она стала перелистывать газету «Орор», пока не нашла страницу, на которой печатались сообщения об убийствах, кражах и других происшествиях, и решила, что надо надеть очки. Продолжая читать очень вдумчиво, она по временам смотрела на двор, чтобы окликнуть кого-нибудь из жильцов, более словоохотливых, чем Гордон.

После ухода Гордона Дженни несколько секунд сидела неподвижно, не находя сил, чтобы встать.

Затем она заставила себя подняться со стула и повернула ручку телевизора, который она, впрочем, почти никогда не смотрела. Программа еще не началась, и был слышен лишь голос певца, который был ей не знаком.

Она посмотрела на часы. Было девять часов тридцать минут. Она расстроенно взмахнула рукой, как будто время тянулось для нее мучительно медленно.

Она стала расхаживать по комнате, иногда останавливаясь, чтобы со смутной тревогой посмотреть на безделушки, которые она собирала с самого детства. В разных местах стояли ее и Гордона фотографии, бывшие вехами их семилетней совместной жизни. На других фотографиях она была одна, в облегающем костюме танцовщицы: казалось, что она сейчас улетит, оттолкнувшись босыми ногами от земли, силу притяжения которой ей удалось преодолеть, по крайней мере на этих фотографиях.

В верхней части буфета была выставлена ее коллекция коробочек. Их там было не меньше сотни, различного происхождения, разных эпох и самого разного назначения, среди которых было несколько музыкальных шкатулок и шкатулок с сюрпризами. Самой роскошной вещью в ее коллекции была эмалированная коробочка для мушек восемнадцатого века, с автографом Ван Бларенберга. Это была драгоценная вещь, которую Мэнни подарил ей на свадьбу. Она взяла одну из самых маленьких и самых скромных шкатулок, с мозаикой по дереву, подарок Гордона во время их пребывания в Сорренто.

Она вновь посмотрела на часы. Гордон должен был сесть на поезд, отправлявшийся в 9.30 или самое позднее — в 9.45. Сейчас же было 9.50. Значит, он уже ехал в Париж.

Она подошла к телефону и стала медленно набирать номер, не вынимая палец из отверстия диска, пока он не вернется в начальное положение, как будто она могла стереть цифру, которую только что набрала. Однако набирая последнюю цифру, она убрала палец. Скорее даже, она его вырвала, как будто поранившись. Диск вернулся на прежнее место. Для Дженни уже не было возврата.

* * *

Из окна мадам Бертран заметила грузовое такси, которое въехало в ворота и, замедлив ход, остановилось перед домом.

Из машины вышли трое грузчиков, одетых в теплую голубую форму. Двое из них были вылитыми грузчиками: коренастыми и пузатыми; третий же, очень молодой, казалось, еще не проснулся. Он направился к ее комнатушке, в то время как двое других начинали разгрузку.

Мадам Бертран приоткрыла дверь, не снимая, однако, двойной цепочки.

— Привет, тетушка! Господин Юссно, пожалуйста? — спросил он, самодовольно улыбаясь и низко склонив к ней лицо со свежим загаром.

Мадам Бертран просмотрела список жильцов.

— Это на четвертом этаже… Да подождите же!

Крестик рядом с фамилией заставил ее обратиться к тетрадке, в которой мадам Лафон записала свои инструкции. Она пошла за ней. Это было ее чтение на ночь, но крепкий сон мешал ей прочесть эти записи. Она вернулась с очками на носу и громко прочла:

— Я сама должна открыть вам. Ключ… в ящике буфета налево…

Она остановилась. Остальная запись предназначалась только ей. Ее кузина рекомендовала ей внимательно следить за грузчиками. Господин Юссно тоже был щедрым жильцом.

— У вас там надолго? — спросила она, открывая свою дверь. Она закрыла ее на ключ и пошла к лестнице впереди грузчиков.

— Надо перетащить целый сундук, — ответил молодой грузчик.

— Надеюсь, что вы закончите работу до половины первого, — сказала она озабоченно, думая о своем телевизоре.

— Ну, мы, тетушка, быстрые ребята, ни о чем не беспокойтесь, — успокоил он ее.

* * *

Дженни упала в кресло. На лбу у нее выступили капли пота. Она закусила губы, иначе бы она разревелась.

«Как я могла дойти до этого? Я сошла с ума», — подумала она. Действительно ли было слишком поздно, чтобы повернуть вспять? Конечно. Однако Дженни была по натуре такой легкомысленной, непоследовательной, нерассудительной, что вновь и вновь задавала себе этот вопрос.

Однако она могла бы найти другой способ, чтобы оставить Гордона. А способна ли она была на выбор? Нет, Дженни могла лишь поддаться порыву, потеряв голову, как птица, подхваченная порывом ветра.

Она рывком поднялась с кресла и подошла к окну. У входа остановилось грузовое такси. Она задернула занавески, и комната погрузилась в полумрак. Затем она сбросила пижамную куртку и наклонилась, чтобы снять трусики.