Вирус волшебства - [40]

Тут мне пришло в голову, что я тоже дотрагивался до камня. Значит, если оборотень сейчас прикоснется ко мне, я тоже превращусь в волосатое чудовище. И тогда для Эбенезума не останется никакой надежды. Оборотни, и я в том числе, просто разорвут его на части.

Три оборотня уже набросились на волшебника! Тот пытался отбиваться кулаками, но был не в силах полностью контролировать свои движения. Из складок его одежды выпал маленький флакончик. Травы!

Поднырнув под когтистую лапу, я толкнул флакончик к волшебнику, а сам по инерции проехал дальше и врезался головой в одну из золотых куриных клеток.

Я сразу почувствовал, что во мне происходит какая-то перемена. Нос и рот у меня срослись вместе и затвердели. Руки покрылись перьями. До меня дошла страшная правда: я превращаюсь в веркурицу.

На меня бросился волк, и я тут же долбанул его клювом. Удивленный зверь испуганно попятился. Скорее всего, ему до сих пор не приходилось иметь дело с цыпленком таких размеров. Но стоит вервольфам объединиться, и они меня растерзают своими клыками в одно мгновение.

Мои куриные глаза углядели на полу какое-то шевеление. Эбенезум поднес флакон к губам и глотнул из него. Раздался звон разбиваемого стекла, и в комнату влетела большая темная птица.

– Дамы и господа! — объявил Пило. — Спешите видеть возвращение Грака!

Грак принес с собой маленького лысеющего господина.

– Наконец-то я снова дома! — воскликнул господин.

Волки рванулись ко мне. Эбенезум был уже на ногах и вовсю колдовал. Уже в прыжке оборотни превратились в Борку, Ферону и Даму Сниггет.

Птица делала круги под потолком. Это было уже слишком для моего бедного учителя, даже с лекарством. Он опять зашелся чихом.

– Фери! — кричал лысеющий человечек, свешиваясь с когтей птицы. — Борки! Снигги! Как я рад вас видеть! Я думал, что уже никогда не вырвусь из Голоадии. У них там ужасно! Транспортные пробки! Везде реклама аспирина!

Но даже болтовня вновь прибывшего дядюшки не могла сбить Пило с толку. Из него так и перли шуточки четырехсотлетней давности.

– Дамы и господа! — воскликнул он, указывая на меня. — Наглядный пример! Почему цыпленок перепрыгнул через канаву?

Ферона взглянула на меня и расхохоталась. Я обиженно закудахтал. Неужели она не понимает, кому обязана спасением?

– Смех! — прошептал Пило. — Настоящий смех! Теперь мы можем покинуть это скучное поместье! Назад, в чудесную Голоадию! Я всегда говорил, что старые шутки — самые лучшие!

С этими словами привидение исчезло. И все остальные исчадия Голоадии тоже.

Длительное молчание было прервано взволнованным кудахтаньем Греты. Я обернулся посмотреть на курочку и заметил, что у меня на руках больше нет перьев. Судя по тому, что оставила Грета на полу своей клетки, ничего волшебного в ней больше не осталось.

– Вот чем все кончилось! — захныкала Дама Сниггет.

– Вы скучали без меня? — осведомился лысый господин.

– Я так понимаю, что вы и есть дядя, — обратился к нему Эбенезум, от души высморкавшись.

– А вы-то кто будете? — ответил тот вопросом на вопрос. — Снигги, ты что, наняла еще слуг? — Он разглядывал расшитые серебром одежды Эбенезума. — Или… Постойте-ка, сударь, а что, собственно, вы делаете в моем доме с моей женой?

– Да уж… — проворчал Эбенезум. Он нагнулся за нашим мешком, валявшимся среди раскиданных в беспорядке клеток, и бросил его мне. Решительной походкой волшебника он вышел вон из комнаты.

Я рискнул в последний раз взглянуть на прелестную Ферону, но нет, она была потеряна для меня. Она рыдала над коричневой кучкой, которая еще час назад была бы кучкой золота.

– Вы запла тите за это! — верещала Дама Сниггет вдогонку моему учителю. — Так поступать неприлично!

– Хватит заниматься ерундой! — проворчал волшебник, когда мы наконец вышли из дома. — Пропади оно пропадом, все их золото! — Он кивком указал на приближавшегося к нам человека в одежде странствующего монаха. — Лучше бы нам использовать наше волшебство, чтобы помогать странникам, о которых болтала эта девчонка.

– Совершенно с вами согласен. — Монах откинул с лица капюшон и улыбнулся. Даже при том, что голова его была обрита, я легко узнал Борка. — Решил, что пора как-то изменить жизнь, — сказал он в ответ на наши вопросительные взгляды. — Жить тихо, вдали от суеты и соблазнов материального мира. Кроме того, — он с удовольствием пощупал свой рукав, — на этой работе выдают такую славную добротную одежду!

Брат Борк решил пройти с нами некоторую часть пути. Эбенезум вкратце обрисовал, что должно было, по его мнению, произойти в доме после нашего ухода.

– Вы гораздо благочестивее меня, — сказал Борк. — Вы сняли заклятие, вы использовали свое последнее лекарство от болезни и после всего этого покинули дом, даже не взяв за свои труды никакой платы.

– Не совсем так, — ответил Эбенезум. Он пошарил среди наших вещей и что-то вытащил двумя пальцами. Раздалось кудахтанье.

– Курица? — удивился Борк.

– Обед, — поправил Эбенезум. — Присоединитесь к нам?

Мне сделалось не по себе. Честно говоря, обед из курицы не особенно меня прельщал. И в этом не было ничего удивительного, учитывая, через что я недавно прошел. Нет, нет, спасибо, курицы я не хочу! С меня вполне хватит мешочка сухой кукурузы, который я прихватил с собой. Забавно, я никогда раньше не подозревал, какой невероятно вкусной может быть сухая кукуруза.