Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - [291]

И потом заявляется менеджер и читает по ноутбуку: леди и джентльмены, сей судьбоносный момент истории, трали-вали, и вот мы видим, как самый первый предмет помещают в передатчик в нашем центральном филиале в далеком Сингапуре (Бумзилла видит по телевизору, который висит на пилоне, что этот «предмет» – золотая статуэтка «Счастливого дракона» собственной персоной, улыбка до ушей), и через минуту он будет репродуцирован на молекулярном уровне в каждом филиале нашей сети по всей планете.

Кассирша и двое охранников хлопают. Бумзилла сосет ледышку со дна своей газировки. Ждет, чего будет.

У «Нанофакса» в «Счастливом драконе» спереди такой большой люк, что Бумзилла точно туда поместится, коли приспичит, так что в башке у него возникает вопрос: а можно ли так наделать много-много Бумзилл в других местах и можно ли будет доверять этим сраным Бумзиллам? Если да, тогда он сколотит, в натуре, крутую банду, но вот в чем загвоздка: сам он лично никому не доверяет, так с какой стати они ему будут доверять?

Фонарик над люком делается зеленым, люк отъезжает кверху, и наружу вылазит, типа как раскладная, эта голозадая девка, волосы черные, китаянка, а может, японка, в общем, что-то типа того, длиннющая, и титьки маленькие. Бумзилле такие не нравятся, но она улыбается, и у всей этой кодлы – кассирши, охранников, менеджера – челюсти отвисают, глаза на лоб лезут: девка потягивается, по-прежнему улыбаясь, и быстро чешет к парадному входу вдоль стойки охранников, и Бумзилла видит, как она тянет руку и открывает дверь, типа все, я ушла, всем привет, а уж там, снаружи, такой бардак вперемешку с катастрофой, что на какую-то голозадую японку никто и смотреть-то особо не станет.

Но самый-то бред и бардак в том… и Бумзилла настолько от этого обалдевает, стоя там, в магазине, и глядя на долбаную видеоколонну через стеклянные двери, что решает выйти наружу и скурить последнее русское «Мальборо», и как следует обмозговать увиденное… самый бардак в том, что, когда он видит, как она проходит мимо экранов, он видит ее на всех экранах без исключения, она выходит из всех «Счастливых драконов» на всей планете, с одной и той же счастливой улыбкой.

Бумзилла все еще думает, что бы это значило, от «Мальборо» остается лишь фильтр, и тогда он решает: какого черта, время зажевать омлетоладью из «драконовской» микроволновки. Бумзилла считает, что это его заслуженный бизнес-завтрак, у него даже деньги есть, но, когда он заходит обратно, омлетоладьи, как выясняется, кончились, сраные суки-пожарные все их сожрали.

– Какого хрена, – говорит он, – отфаксуйте хоть одну из долбаного Парижа!

И охранники вышвыривают его нахрен.

69 Никто никуда не торопится [140]

Райделл просыпается от боли если не в раю, то в чем-то очень к нему близком, в этом чудесном, сухом, абсолютно новом, высокотехнологичном спальном мешке, рядом со свернувшейся калачиком Шеветтой, ребра горят; он лежит, слушает стрекозиное гудение вертолетов и вяло думает, а не содержит ли чего-нибудь вредного клеящий слой изоленты, которой он обмотан.

Они нашли этот спальный мешок в герметичной упаковке сразу после потопа – зацепился за один из колышков, которыми «шарфов» дельтаплан крепился к крыше. И не было в их жизни более желанной находки – скинуть промокшую одежду и забраться в сухое тепло, в этот мешок с водонепроницаемой и, вероятно, пуленепробиваемой подкладкой, в этот весьма дорогой предмет снаряжения. И лежать себе там, внутри, и смотреть, как прибывают еще два грузовоза – огромные, неповоротливые беспилотники, свернувшие с курса, как впоследствии выяснится, согласно плану, разработанному несколько лет назад комитетом по чрезвычайным ситуациям Северной Калифорнии, – прибывают, чтобы сбросить еще больше воды, погасив огонь со стороны Острова Сокровищ, а заодно окатив и весь центральный пролет. И каждый грузовоз, истощенный и обвисший, тут же поднимался ввысь, избавившись от балласта, как слон в нелепом слоновьем балете.

Райделл с Шеветтой держали друг друга в объятиях там, наверху, пока не рассвело и морской ветер не развеял запах гари.

Райделл окончательно проснулся и видит голое плечо Шеветты, он ни о чем особо не думает, вот разве что медленно формируется в голове мысль о завтраке, хотя это может и подождать.

– Шеветта? – Голос из маленького дребезжащего динамика.

Райделл смотрит вверх и видит серебристый майларовый шарик, натягивающий поводок, глаз видеокамеры наблюдает за ними.

Шеветта шевелится.

– Тесса?

– С тобой все в порядке?

– Да, – отвечает она, голос сонный, – сама-то ты как?

– Это полный метр, – говорит голос из воздушного шарика. – Огромный бюджет. У меня есть такие кадры… ты не поверишь, настоящий экшн.

– Что значит «это полный метр»?

– Я подписала контракт. Они прилетели прямо сегодня утром. Что ты делаешь на этой верхотуре?

– Пытаюсь спать. – Шеветта перекатывается на другой бок, натянув на голову спальный мешок.

Райделл лежит, наблюдая за тем, как воздушный шарик подпрыгивает на своем поводке, пока наконец не исчезает.

Он садится и трет руками лицо. Выкатывается из мешка и неуклюже встает – голый мужчина с большой заплатой из серебристой изоленты на ребрах. Интересно, на скольких телеэкранах он виден в эту секунду. Хромая, топает к люку и лезет вниз, в темноту, где пристраивается поссать у стенки.