Виртуальный детектив - [10]
И дурацкое предчувствие, а может быть, жизненный опыт меня на обманули.
Сойдя с корабля, я пошёл к машине передать распоряжение диспетчера майору. И вдруг около машины я увидел… самого начальника службы горюче-смазочных материалов флота! Невероятно! Так вот она, мина-то какая! Я подошёл, представился ему, доложил обстановку с обводнением масла и замолчал, ожидая ответной реакции. Начальник, не задавая никаких вопросов, не вникая ни в суть, ни в детали, стал многократно повторять одно-единственное слово:
– Принимать! Принимать! Принимать!
Никакие известные доводы «против» им не воспринимались, он слушал их и не слышал, продолжая повторять:
– Принимать! Принимать! Принимать!
И когда, как мне показалось, я убедил его и заверил, что как только из шланга машины потечёт чистая струя масла, сразу начнём принимать, он ещё раз повторил:
– Принимать! – И уже собравшись уйти, посмотрел куда-то мимо меня, замолчал и остановился.
Я повернул голову и увидел майора, шедшего к своему самому высокому начальнику. Он шёл к нему какой-то подпрыгивающей походкой, как говорят, «на полусогнутых», размахивая невпопад руками, в грязной кремовой рубашке, расстёгнутой до пупа, в фуражке на затылке, с застывшим страхом в глазах на выкате, с открытым ртом, судорожно глотающим воздух, и с собачьей готовностью за что угодно получить плеть от хозяина. Доковыляв до него, взмахнув рукой в каком-то анархистском приветствии, он стал докладывать свою версию случившегося.
Поразительно, его сумбурная речь, абсолютно без мата, которую он произносил заикаясь и с придыханием (наверное, трудно без мата, угроз и оскорблений), начальником понималась лучше, чем моё изложение этих же событий. Он его не перебивал, а только кивал головой, не произнося ни слова.
То, что я услышал, потрясло меня не меньше, чем увиденная вода из шланга на палубе судна. Оказывается, вместо соляра для промывки цистерны при смене масла была использована вода! Обычная вода!
Майор как-то доверительно сказал ему:
– Ну вы же знаете – соляра нет! – И начальник кивнул головой, принимая это как должное.
В этом была ещё большая невероятность!
Когда что-либо нарушает рядовой матрос, рабочий, объяснить (но не оправдать) можно – не знал, не научили, впервые и так далее. Но когда это исходит от начальства, тем более такого высокого ранга, есть чему удивиться!
Этот негативный служебный и нравственный аспект, вызванный преднамеренным обводнением масла, и услышанную вслед за этим фразу, я переварил не сразу.
Начальник повернулся, пошёл к причалу, а майор, семеня сбоку и изогнув шею, говорил ему в ухо:
– Они там все пьяные! – он кивнул на меня и на судно.
Оглушённый, я стоял у машины, смотрел им вслед, и когда до меня дошёл смысл сказанного, было поздно – начальник садился в катер, а к машине шёл довольный майор, улыбаясь и говоря:
– Ну что, получили? – и, изобразив шар между ладонями, продолжил: Вы меня снизу, – он размахнулся и слегка ударил снизу рукой воображаемый шар, – а я вас сверху!
Он размахнулся и ударил сильнее, и хлопок ладоней стал гораздо громче, чем первый, что, по-видимому, символизировало в его понятии, как он расправился с нами.
Сволочь, конечно, но разговаривать с ним на эту тему не хотелось. И перед людьми и перед собой было стыдно за его распущенность, звание майора на погонах и ту отталкивающую гадливость, которую он вызывал даже просто своим гнусным видом.
Да, это был не офицер, а полное ничтожество, которому на всех и всё наплевать, лишь бы свалить свою вину на кого угодно.
Ни сейчас, ни потом до него так и не дошло, что его халатность может обернуться большой бедой кораблю, экипажу и десанту.
Однако надо работать. Втроём – с командиром ЭМЧ десантного корабля, «негодяем»-майором, как я окрестил его для себя, мы подошли к автоцистерне. И после того, как из шланга пошла нормальная струя масла, командир ЭМЧ решил, что теперь принимать его можно, чем скандальный вопрос и разрешился. Дальше – дело техники.
Пока разворачивался шланг с машины и судно готовилось к приёму, на причал подъехал «жигулёнок», из которого вышли три человека, в том числе женщина в форменной кремовой рубашке с внешностью суровой и решительной. Не знаю, почему, но мне показалось, что это из лаборатории за анализом масла. Она пообщалась с майором, затем подошла ко мне с блокнотом. Серьёзно-мрачно, не поздоровавшись, не извинившись и не представившись, смотря куда-то вниз и в сторону, каким-то неприятным и требовательным голосом попросила меня назвать мою фамилию и работавших на причале со шлангами матроса и помощника капитана.
Предполагая, что это ей нужно для составления акта об обводнении масла, я без всякой задней мысли назвал аж по буквам их имена и фамилии, хотя подумал, что для составления акта достаточно одной моей или помощника, после чего попросил не затягивать с актом.
– Акты мы сейчас напишем, а анализ будет позже, – сказала она, закрывая блокнот и направляясь к машине, гаденько улыбаясь майору, если можно представить себе улыбающийся кирпич.
И лишь после того, как хлопнули дверцы, машина развернулась и уехала, так и не взяв пробы масла на анализ, я понял, что меня в чём-то обвели вокруг пальца, простенько и красиво.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.