Виринея, ты вернулась? - [53]

– Примите, пожалуйста, очень надо, – одна из женщин, в старых растянутых брюках и шерстяной кофте бросилась ей наперерез.

– Я никого не принимаю, вы что-то путаете, – сквозь зубы процедила Вера, подходя к калитке, для чего ей пришлось даже немного потеснить другую женщину – болезненно опухшую, в черном платке и длинном наряде, не скрывающем голеней со «слоновой» болезнью.

– Виринея, умоляю, помоги, – заголосила женщина в черном и попыталась схватить ее за руку.

Вера увернулась. Стараясь не смотреть на просительницу, она быстро открыла калитку и так же стремительно захлопнула ее за собой, перекрывая вход мужику, бросившемуся в открывшееся пространство.

– У меня теща помирает, помогите, я заплачу, – бесхитростно попросил мужик.

– Оля, иди в дом, – попросила Вера дочь, стоящую во дворе и с изумлением рассматривающую неожиданных гостей.

Затем снова повернулась к калитке, твердо решив придерживаться заданной линии поведения.

– Я никого не принимаю и не буду принимать. Я просто здесь живу. Вы меня с кем-то путаете.

– Виринея ты, – мрачно возразила женщина в черном, – я тебя еще девчонкой помню. Я тетя Света, жена дяди Вани, из дома, что за детским садом.

Вера еле сдержала возглас изумления. Тоненькая, как тростиночка, тетя Света, смешливая, подвижная, вечно забегавшая к матери за советом, как отворотить красавца мужа от других баб. Судя по вдовьему наряду, в конце концов ей это удалось.

– Нет, – отрезала она, – вы ошиблись.

Вера повернулась, чтобы пройти в глубь сада.

– А вот твоя мать никогда бы не отказала, – бросила ей в спину тетя Света.

Вера остановилась.

– Ну, может, на тещу все-таки разочек глянешь, а? – просительно заныл мужик, пропуская мимо ушей то, что сказала Вера. – Нормальная баба она.

– Я неясно выразилась? – Вера повернулась к мужику и уставилась ему в глаза.

Тот попятился. Он напоминал подзаборную дворнягу, получившую жестокий пинок в мягкий беззащитный живот и вынесшую урок, что в этом месте ей больше ловить нечего. Если бы у него был хвост, он бы его непременно поджал. При мысли о собаке Вера почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Пора прекратить эту затянувшуюся сцену, и она ушла в глубь сада.

Оля сидела на крылечке и оживленно беседовала с незнакомым мужчиной. Он держал на коленях огромную плетеную корзину и походил на персонажа русской народной сказки. Румяный, как печеное яблоко, со светлыми, уже начавшими редеть волосами, сдобный и уютный – насколько эта характеристика могла описать представителя сильного пола, а не добрую деревенскую бабушку. Одет в серое пальто хорошего кроя и серые брюки, на шее аккуратно повязан клетчатый шарф. Но, несмотря на миролюбивый и уютный вид незваного гостя, Вера пришла в ярость.

– Убирайтесь отсюда, кто вас учил без спроса заходить в чужой двор? – рявкнула она, указывая мужчине на калитку.

Тот неловко вскочил, корзина вывалилась из рук. В мокрую траву, пробивающуюся сквозь свежую весеннюю грязь, выкатились круглые белые баночки с кремами и лосьонами. Вера презрительно фыркнула:

– Вы решили заплатить мне кустарной косметикой? Спешу вас расстроить, я косметикой не пользуюсь.

Равнодушно перешагнув через баночки, Вера поднялась на крыльцо и вставила ключ в замок.

– Нет, мама, ты все не так поняла! Послушай! – воскликнула Оля.

– Оля, иди в дом, – скомандовала Вера.

– Извините. – Мужчина смутился и не знал, куда ему деться. – Извините, я правда не подумал, нельзя вот так без предупреждения, что же это я… Я просто не знал, не было времени все обдумать, сразу приехал благодарить вас…

Мужчина поднял корзину и держал ее в руках, не решаясь подобрать баночки, которые все глубже утопали в грязи.

– Благодарить? – Вера обернулась к посетителю и выжидающе уставилась на него.

– Да, мама, – жарко подтвердила Оля.

– Я отец Насти, – смущенно пояснил мужчина, переложив корзинку из одной руки в другую. Немного поколебавшись, он переступил через баночки и протянул руку Вере: – Константин.

Та неловко потрясла протянутую руку и смутилась.

– Извините, я думала, вы один из тех. – Она кивнула в направлении калитки и кинулась собирать баночки. – Сегодня какой-то день открытых дверей в местной психбольнице. Извините еще раз.

– Оставьте, оставьте, пусть лежат, не надо было мне приносить, я же не знаю, косметика – это так индивидуально, – запротестовал Константин, пытаясь помешать Вере собрать коробочки и баночки.

– Да я просто так сказала, на самом деле я пользуюсь косметикой, – снова соврала Вера и разозлилась на себя – зачем она постоянно врет?

Константин присел рядом с ней на корточки, не замечая, как полы серого пальто зачерпнули жидкую грязь, и начал суетливо собирать рассыпанное в корзинку.

– Если вам понравится, я еще потом передам. – Константин совершал хаотичные движения, мешая Вере, пару раз они чуть не столкнулись лбами.

Когда все кремы были собраны, Вера, пытаясь хотя бы немного сгладить неудобную ситуацию, предложила:

– Выпьете чаю? С Настиным вареньем, – прибавила она.

Мужчина улыбнулся и расцвел на глазах. Словно лишь одно упоминание имени дочери подсвечивало его изнутри, как освещает теплый домашний абажур обычная лампочка.