Виринея, ты вернулась? - [37]

– Позавчера, двадцать второго апреля, совершена оплата в гостинице «Метрополь» в размере пяти тысяч. Также были сняты наличные в банкомате…

– Все, спасибо, я понял, – резко прервал ее Глеб.

– Будете снимать? – поинтересовалась Светлана.

– Да, – кивнул Глеб, – я бы также хотел узнать, как взять кредит под залог недвижимости.

Глава 26

– Мама, что это было? – Оля едва поспевала за матерью, тянущей огромную сумку, набитую снедью и кормом для Бурана. Сумка была неподъемной, по мнению Оли, но мать тащила ее, не замечая веса, размашистыми шагами преодолевая улицу, казалось, еще чуть-чуть, и она побежит.

– Где?

– В магазине. Почему они назвали тебя Виринеей?

– Ошиблись, – пожала плечами Вера.

Они уже поравнялись со зданием школы. Ну что же, лучше пережить все неприятности за один день, чем растягивать их, расковыривая старые раны. Вера сбросила сумку с плеча и впервые почувствовала, что вспотела и устала, сумка оказалась действительно тяжелой.

– Подожди меня здесь вместе с Бураном, – коротко велела она дочери и направилась к школе.

Школа была единственным, чем небольшое село могло действительно похвастаться. Сюда привозили детишек и из окрестных сел, и даже из райцентра. В свое время председатель сельского совета расстаралась на славу. И хотя злые языки поговаривали, что со строительства исчезла энная сумма денег, выделенная государством, а вскоре глава сельсовета на пару с главой райцентра построили себе новые добротные дома, Вера относилась к этому равнодушно – неизвестно, какие средства выделялись, но и на школу не поскупились.

Добротное трехэтажное здание обрамлял двор, разбитый на сектора: футбольное поле для мальчишек предусмотрительно огорожено зеленой металлической сеткой, рядом с ним – тускло-желтые турники, горки, лесенки, которые со временем привлекли в школьный двор не только детвору, но и их родителей. Рядом – небольшая детская площадка с лавочками по периметру – место сбора бабушек с внуками. Со временем школа перестала быть просто учебным заведением, она стала центром местной жизни и досуга. Все сельские свидания назначались «на школе».

Само здание по-прежнему выглядело прилично – совсем не изменилось за семнадцать лет. Снаружи школа была облицована темно-красной матовой плиткой. Крыльцо выглядело свежеотремонтированным.

Вера толкнула дверь и вошла в вестибюль. Напольное покрытие на первом этаже заменили – линолеум уступил место небольшой аккуратной коричневой плитке, удачно маскировавшей грязь в любое время года.

Кабинет директора Марии Семеновны Сохновой находился справа от входа. Консьержа или какой-либо другой охраны в школе не было – сонный покой и относительная безопасность были преимуществами сельской жизни. В здании царила тишина, Вера бросила взгляд на часы – начало первого, наверняка еще идут уроки.

Дверь в приемную Марии Семеновны оказалась приоткрыта. В предбаннике сидела молоденькая секретарша – наверняка кто-то из многочисленных родственников директора, пристроенных по блату. В чем в чем, а в блате директор знала толк.

Девица скучала, глядя в окно. Мобильный телефон, щедро украшенный стразами, лежал рядом. Глянцевый журнал, чашка с чаем. Делать ей было решительно нечего.

Телефон звякнул, девица оживилась. Схватила его и попыталась разблокировать. Удалось ей это с третьего раза – мешали длинные ногти. Веру она в упор не замечала.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась та, заходя в приемную.

Девица вздрогнула и выронила телефон на стол, тишину сотряс грохот. Она тут же схватила телефон, тщательно осмотрела на предмет возможных повреждений и недовольно перевела взгляд на посетительницу.

– Здравствуйте, – протянула она. Белесые волосы, почти невидимые брови, блеклые голубые глаза и губы куриной гузкой.

– Мария Семеновна у себя? – поинтересовалась Вера, кивая на кабинет директора.

– А вы по какому вопросу? – осторожно осведомилась девушка. Что-то мешало ей проявить привычный снобизм по отношению к посетительнице. Обычно с родителями учеников это было легко, секретарша с огромным удовольствием демонстрировала им свою власть, заставляя потеть и переживать в ожидании приема у Марии Семеновны. Но эта женщина оказалась какой-то другой, такая потеть не будет, скорее заставит нервничать кого-то еще. «Неместная», – тут же решила секретарь.

– По личному, – спокойно ответила Вера и направилась к кабинету директора.

– Мария Семеновна не принимает, – слабо попыталась запротестовать девушка.

– Меня примет, – заверила ее Вера.

Она решительно открыла дверь и шагнула в кабинет, где в прошлом провела много неприятных минут.

Но прошлое осталось в прошлом, настоящее шло по другому сценарию. Это подтвердилось, когда Вера увидела директора. Женщина, казавшаяся ей в детстве олицетворением мощи, силы и абсолютной власти, буквально тонула в кожаном кресле. Седые волосы, сморщенное, словно печеное яблоко, лицо, покрытое многочисленными пигментными пятнами. Сухонькие ручки, лежащие на столе, дернулись при виде Веры. Платье, казавшееся сшитым на десятилетнюю девочку, висело складками и не скрывало чудовищной истощенности Марии Семеновны.

Больна. Смертельно.