Virgo Regina - [25]

— Эй! — возмутился Доминик. — Не было никаких мокрых штанов!

— Извини. Считай метафорой

…и все.

Вместо вожделенного 'приза', у ног Альтаира валялся перемолотый в крупный фарш Камилл и темнели полосы на чистом полу.

Альтаир стрелял в воздух, ругался и грозил лично оторвать яйца беглецу, Натанэлю, трупу Камилла, Эдвину с бандой, а заодно всем техникам и слугам. Толку от криков вышло не более чем от падали — Альтаир пинал мертвого Камилла с остервенением бессильной злобы, месил еще теплую и подрагивающую плоть в кисель.

— Альтаир, — услышал он за спиной.

Это был Натанэль.

— А, ты, — Альтаир развернулся на 180 градусов. — Все. Из-за. Тебя. Этот урод сбежал! Мы все в заднице!

— Ты убил Камилла, — Натанэль смотрел мимо Альтаира, на потеки алого у подошв, на распахнутые, по-птичьи круглые глаза Камилла. Натанэль походил на гипсовый протез — под белой твердью хрупкая раздробленная кость, а то и мокрая рана. — Ты убил его.

— На хрен техника! — ругался Альтаир, но в бешенство вкраплялись предательские нити, будто жилки кошачьего глаза в породу. Страх.

Битвы не миновать. И Альтаир не был на сто процентов уверен в своем превосходстве. Как-никак, 'новичок' вырос среди этих шакалов-'выкидышей'.

Внезапность. Стоит ставить на нее.

Альтаир бросился первым.

Душить Натанэля оказалось нетрудно, Натанэль сопротивлялся не сильнее удравшего третьесортника, когда Альтаир случайно поколотил того в коридорах.

Альтаир успел порадоваться легкой победе. И тут выпростались разноцветные искры.

— Он перехватил электрошок Камилла, — пояснил Альтаир, — но тогда я не сообразил, конечно. Просто вырубился.

Очнуться не ожидал.

— Ты не понимаешь. Отморозок окончательно рехнулся. Глаза у него были желтые и горячие, будто лимон в перегретом миксере, а с зубов едва не капала слюна. Псих и есть.

Поэтому когда ощутил под головой мягкий ворс, а на грудной клетке — каблук-шпильку, острую, словно копье дикарей, перепугался, и одновременно обрадовался — жив!.

Впрочем, радость слиняла тут же, стоило взглянуть в лицо госпоже.

— Он сбежал! — в воздухе свистнул знакомый многим, но не Альтаиру — пока не ему — хлыст с шипом. Треснул винил и кожа. Плечо и ямка над ключицей заполнились липковатой кровью. Альтаир закусил губу.

— Он сбежал! И мне доложили… что ты во всем виноват, — теперь сама госпожа, нежная в постели, властная в обыденной жизни — казалась чудовищем. Альтаир пожалел, что Натанэль не добил его. — Королева уничтожит меня!

Она наклонилась к Альтаиру. Зеленые глаза истекали слезами гнева. Альтаир хныкнул что-то в свое оправдание. Бесполезно.

— Она уничтожит всех нас, — Гвендолин отстранилась. В углу зашевелилась ящерица, и Альтаир перевернулся на бок, уткнулся лицом в ковер. Сожрут. Польют кислотой и сожрут, старая забава… интересно, насколько это больно?

Гвендолин хлестнула его еще пару раз. Альтаир думал о ящерицах, о Натанэле и сбежавшем третьесортнике…

— Ты. Во всем виноват, — Гвендолин будто диктовала под запись, — Кстати, 'сдал' тебя какой-то слуга с нижних уровней… Эдвин, кажется.

Альтаир запустил ногти в ковер, поклялся вырвать ублюдку печень заживо. Если выберется отсюда.

— Мне бы следовало просто убить тебя. Но мера недостаточна, — Гвендолин размышляла вслух. — Впрочем… я знаю.

Древко хлыста ткнулось под подбородок Альтаира.

— Я отдам тебя Королеве. Я расскажу, что ты лишил Ее избранного… может быть, это спасет меня.

— И ты расплакался, Альтаир? — Доминик вспомнил свои эмоции. Интересно, чем отличается элитник?

— Нет. Я просто… просто понял: я труп.

Меньше часа — и ошарашенный, точно от громадной дозы наркотиков и снотворного вместе, Альтаир очутился в Черной Башне. Он не слышал диалога госпожи и Королевы, но Гвендолин осталась жива — и покинула тронный зал улыбаясь, хотя улыбка более напоминала нервный тик. Альтаир остался.

Внизу.

В аду.

— Неправда! — Доминик вскочил. — Неправда. Здесь… здесь неплохо.

— Для того, кто избран Ею, — Альтаир вытянул шею, будто разозленная кобра, — но не для того, кто наказан… Я не песенки пою, между прочим.

— А что делаешь?

— Башня, — Альтаир обвел рукой келью, — Кому-то надо поддерживать работу механизмов, жизнь самой Башни. Помнишь цех техников? Так вот, здесь — в сотни раз хуже. Раскаленные катакомбы из железа и камня…мне приходится крутить какой-то хренов рычаг, шестнадцать часов в сутки крутить рычаг, — Альтаир ткнул под нос Доминику ладони. Крупные, похожие на переспевшие ягоды, мозоли точились сукровицей и розоватой кровью. — И вот, — он закатал рукава. На плечах красовались ожоги — темные и глубокие, словно кратеры. От ран дурно пахло. Доминику почудились черви, и он закрыл рот, сдерживая тошноту.

— Ох, Альтаир… — выговорил он.

— Это ад. Я сдохну там. Я сдохну там, и виноват ты, маленький ублюдок!

— Альтаир… прости. Я не хотел… чтобы с тобой так…

— Не хотел он! — Альтаир рывком прижал Доминика к стене. Пахнуло застарелым пОтом, немытой кожей и гнилью. — Помоги мне вырваться отсюда! Ты тут важная шишка, скажи… Ей… пусть освободит!

Доминик открыл рот. Закрыл. Опять открыл. Он походил на выброшенную на берег камбалу.

Сказать? Но…

'Она — Королева, Никки. Она не карает незаслуженно, но от суда Ее нельзя спастись…'