VIP - [9]

Вечность кончилась через четыре года.

VI

Уголовное дело, возбужденное Красногорской прокуратурой по факту ДТП со смертельным исходом и закрытое в связи с отсутствием признаков преступления, пролежало в архиве около года и было извлечено оттуда следователем Молчановым при необычных обстоятельствах. В следственное управление пришло письмо, подписанное так неразборчиво, что было понятно: автор хочет остаться неузнанным. В письме говорилось, что смерть Вознюка в ночном ДТП кажется трагической случайностью до тех пор, пока не задан вопрос «Gui prodest?» — «Кому выгодно?» Ответ очевиден: молодой жене Вознюка Ирине Керженцевой. Став вдовой, она получила в наследство счета в российских и зарубежных банках и 37 процентов акций медиахолдинга Вознюка с капитализацией не в одну сотню миллионов долларов.

Следователя Молчанова письмо заинтересовало. Он знал, что такие письма обычно пишут люди, чьи интересы ущемлены новым руководством. Он поехал в центральный офис холдинга, который занимал два этажа в старом здании издательского комплекса «Правды». В советские времена там располагались редакции «Комсомольской правды», «Советской России», «Сельской жизни». В отделе кадров ему показали список людей, уволенных после того, как генеральным директором холдинга стала Ирина Керженцева. Молчанов сразу увидел того, кто был ему нужен. Им оказался финансовый директор Ефим Маркович Файнберг, проработавший с Вознюком больше десяти лет. Молчанов не стал вызывать его повесткой в прокуратуру, он созвонился с Файбергом и встретился с ним на нейтральной территории, на Пушкинской площади возле кинотеатра «Россия». Сначала устроились на одной из свободных скамеек, но в Новопушкинском сквере шел многолюдный митинг «За честные выборы», обрывки выступлений ораторов разносились далеко окрест, поэтому они прошли на Страстной бульвар, где было потише.

Файнберг оказался энергичным жилистым человеком лет шестидесяти. Он не стал отрицать авторства письма. На вопрос Молчанова, почему он уволился, ответил:

— Предложила мадам.

— Почему? Должна же быть какая-то причина.

— Причина была. Мне принадлежало двенадцать процентов акций холдинга. У других топ-менеджеров было у кого пять процентов, у кого семь. Григорий считал правильным материально поощрять сотрудников, поэтому холдинг так успешно работал. Мадам предложила мне продать свой пакет. Я отказался. Зачем? Акции приносили неплохие дивиденды. Другие тоже отказались. Тогда она решила провести дополнительную эмиссию. Холдинг выпускает миллион акций, мадам сама их скупает, и наши доли размываются до одного и меньше процентов. А она получает полный контроль над холдингом. Операция вполне законная, но по сути жульничество. Я резко возражал. Мадам сказала: «Тогда нам придётся расстаться».

— Вы обвинили Ирину Керженцеву в очень серьезном преступлении, но никаких доказательств не привели. Только подозрения. Можете подтвердить их какими-то фактами?

— Кто здесь следователь — вы или я? — парировал Файнберг. — Поинтересуйтесь личностью водителя Вознюка. Некто Павел Лежнёв. Григорий взял его на работу по настоятельной просьбе мадам, я это точно знаю. Он не мог ей ни в чём отказать.

— И что? — не понял Молчанов.

— Лежнёва с мадам связывали какие-то непростые отношения. Возможно, они были любовниками. Но это их личное дело. Интересно другое. Лежнёв гражданин Франции, вы это знали? Из семьи эмигрантов еще первой волны. И вот мадам привозит его в Москву, получает для него разрешение на работу и устраивает водителем к мужу. За год до его гибели. Это не вызывает у вас подозрений?

— Пока нет.

— Хорошо, дам ещё одну наводку. На Кипре зарегистрирована фирма «Ай-ти интернейшнл». За два месяца до катастрофы на Ново-Рижском шоссе радиостанция «Весна», которой в то время руководила мадам, заключила с ней договор на поставку нового оборудования для студии и перевела на её счёт 800 тысяч евро. Причём таких денег на счету станции не было, мадам получила кредит в Альфа-банке под залог своих акций. Под довольно высокий процент. Никакого оборудования не поступило до сих пор. Я предполагал, что у нас об этом зайдёт разговор и захватил для вас копию платежки. Вот, возьмите. Не кажется ли вам, что эти 800 тысяч евро — плата вовсе не за мифическое оборудование, а совсем за другое?

— За что? — спросил Молчанов.

— За убийство Григория Вознюка.

— Очень смелое предположение!

— А вы поинтересуйтесь еще раз обстоятельствами автокатастрофы. Возможно, моё предположение не покажется вам слишком смелым.

— Кому принадлежит кипрская фирма?

— Ключевой вопрос, — кивнул Файнберг. — Ответ на него придется искать вам. У меня есть кое-какие предположения, но я не буду ими с вами делиться, чтобы вы не посчитали меня сумасшедшим.

Он еще немного посидел и поднялся.

— Мне больше нечего вам сказать. Я буду счастлив, если мои домыслы окажутся бредом. Очень неприятно жить в мире, населенном ядовитыми гадами. Даже если они принимают обличье прелестных женщин.

Разговор с Файнбергом заставил следователя Молчанова вернуться к архивному делу. Он подготовил официальные запросы в Счетную палату и в комиссию по борьбе с отмыванием денег Министерства финансов с просьбой выяснить, кто является владельцем фирмы «Ай-ти интернейшнл», зарегистрированной на Кипре, и принёс на подпись прокурору. В то время следствие еще не выделили из состава прокуратуры, что произошло позже и сделало Генпрокуратуру и Следственный комитет непримиримыми врагами. Тогда же следователи напрямую подчинялись прокурору и без его санкции не могли ничего предпринимать. Прокурор недовольно поморщился: «Ерундой занимаешься. Будут они искать, разогнался». Но запросы всё-таки подписал. Потом Молчанов перечитал заключения экспертов и долго рассматривал снимки с места аварии. «Мерседес» Вознюка врезался в нож бульдозера точно правой половиной радиатора. Чуть левее, и Вознюк остался бы жив, нож бульдозера выдрал бы правую боковину машины. Чуть правее — никакие ремни безопасности не спасли бы водителя.