Она, не торопясь, показала ему высокие ноты, назвав их в том порядке, в котором ему нужно было их нажать, и начала наигрывать мелодию в нижнем регистре. Потом объяснила, когда давить на клавиши, пытаясь научить его брать аккорд тремя пальцами, но ему больше нравилось жать на них по одной указательным пальцем, наслаждаясь чистым леденящим звуком.
Так они упражнялись несколько минут. Минни играла на левой части клавиатуры и пихала его локтем под ребра, вскрикивая «давай, давай!» со своим странным ирландским акцентом, чтобы он проигрывал выученные ноты справа. По ее словам, эта песня называлась «Сердце и душа».
Но Дэниел уже утомился и просто забарабанил по клавишам ладонями. Трям-трям-трям, вверх и вниз по регистрам. Он ждал, что она рассердится. Плохо же он ее знал! Он заглянул ей в глаза, но в них было только веселье. Она тоже ударила ладонями по низким клавишам, отчего в гостиной грянул мрачный гром, которому вторил выбиваемый им пронзительный лязг. Но это был настоящий дуэт. Блиц удрал из комнаты, спасаясь от шума, а Минни запела высоким голосом, вспоминая на ходу слова из старых песен. И Дэниел стал вторить, пока не охрип и оба они не оглохли, а по щекам у них не потекли слезы от хохота.
Потом они замолчали, и она прижала его к себе. Он устал и поэтому не сопротивлялся. Под утихающий гул в ушах к нему пришла мысль, звонкая и чистая, как высокая нота на пианино. Ему нравилась Минни, и он хотел остаться с ней. Эта мысль медленно пульсировала у него в мозгу, погрузив в оцепенение. Пальцы все еще горели от заданной клавишам взбучки, и он нежно погладил деревянный инструмент, отделанный слоновой костью.
