Виновны в защите Родины, или Русский - [28]

Хитрый, как ему самому казалось, молодой человек называет самых приличных из приятелей, отличников примерного поведения, «забывая» упомянуть о тех, с кем провел в одной компании свой первый год в Риге.

— А как же Сергей Гасенок, Саша Ладейкин? — удивленно спрашивает полковник. — Вы же в одном доме живете, в одном классе учились. Что же, вы не дружили, что-ли? — Теперь он уже хмурится.

— Ну, это так, приятели, — краснеет Иванов, уже понимая, что вляпался на совершенно ненужной лжи.

А потом повторное собеседование и снова неприятность. Когда в первый раз заполнял анкету, нужно было указать место работы мамы, и он, не помня точно номер ее торга, написал от балды, какой придется. Теперь ему снова пришлось выслушивать внушение.

— Нам нужны серьезные и ответственные молодые люди, — втолковывал ему по-отечески полковник Матвеев. — Хорошо, что мы прекрасно знаем Алексея Ивановича, вот на кого вам бы надо равняться, Валерий. Да и старший брат ваш заканчивает институт с отличием, насколько я знаю, собирается после окончания идти на флот, становиться кадровым офицером. Направление в училище я подпишу, но пусть вам на всю жизнь будет уроком наш разговор — маленькая ложь, пусть даже без злого умысла, всегда может принести большие неприятности. И даже не вам лично, это как раз не так уж трагично, а делу, которому вы будете служить. А вот это уже очень и очень серьезно. Запомните, в жизни нашего офицера нет мелочей. Сегодня — забыл, завтра — недосмотрел. А за вами — люди, личный состав, ваши солдаты, а за вами — Родина. Помните об этом!

— Полковник встал, подчеркнуто крепко пожал Валере руку и отпустил с Богом, подписав направление в погранучилище.

Кто бы как ни относился к Комитету государственной безопасности, но те слова ой как нужны были молодому Иванову. Да еще, если бы он не пропустил их мимо ушей… А так полжизни потребовалось ему потом для того, чтобы совершать ошибки, большие и маленькие глупости, страдать самому и заставлять страдать близких, пока не понял наконец, что на самом деле хотел ему сказать повидавший жизнь, виды и людей полковник. Пока не понял, что тот успел разглядеть важного в характере подающего надежды юноши, что может помешать Иванову в еще только начинающейся жизни.

Но давно известно пока гром не грянет — мужик не перекрестится. Банальные истины потому банальны, что они — верны. И пока ты не перестанешь отмахиваться небрежно — мол, знаю, знаю — от самых простых житейских истин, пока не дойдут они не только до ума, но и до сердца, пока не обожжешься до кровавых пузырей — не поумнеешь.

А если бы еще кто сказал тогда Валере, что есть еще отсечение собственной воли, что есть еще Царский путь Золотой середины, он и вовсе бы слушать не стал. Поскольку долгие годы был убежден, что соль жизни

— в ее крайностях. Любить так любить, гулять так гулять… Работать так работать. Меры не знал никогда молодой Иванов ни в чем. И удержу тоже. Делал что хотел, жил как хотел, ошибался как хотел. Много находил, много терял. Потом вдруг понял а жизнь-то пролетела почти! Приуныл. Стал есть себя поедом. А потом понял: наконец, что такова его жизнь, таковы его «пути небесные». Что только так он смог бы стать человеком, а никак иначе. Жизнь выковывала его, как каждого из нас, ударяя по той стороне, по какой именно этому куску мягкого железа надобно. Прибавляя стойкости, силы, ума, души, ответственности, жалости и ненависти в пропорции необходимой, чтобы в результате получился все же именно Иванов, а не Петров или Сидоров. И успокоился тогда Иванов и стал себе жить-поживать. Какой уж есть.

Глава 6

Гвоздики белые стояли

На этом праздничном столе,

И их фужеры отражали

В своем граненом хрустале.

Ты горько плакала впервые,

Ломала хрупкие цветы.

Кругом огни — огни ночные

Средь напряженной темноты.

Да тишина, что хуже крика,

Да кровь в прожилке на виске.

И никого. Лишь ты — трусиха.

Соль слез. Букет гвоздик в руке.

Гвардии рядовой Иванов переминался в тулупе и валенках с ноги на ногу. Обойдя пост, он мечтал о сигарете да вспоминал, чтобы быстрее закончился второй час смены проводы в армию. Была тогда середина мая… Влажная прибалтийская весна… Солдат поежился, передернул плечами в тяжелом тулупе, перехватил поудобнее карабин и медленно побрел обходить автопарк. Приказом начальника войск правительственной связи КГБ СССР в карауле в войсках выдавали личному составу СКС, несмотря на то что постоянным личным оружием у каждого был, естественно, автомат. Говорят, чтобы меньше было происшествий со стрельбой на посту. «С автоматом было бы удобнее», — возразил про себя приказу Иванов и снова вернулся мыслями к весне. После неудачной попытки поступить в военное училище жизнь неожиданно пошла совсем не в том направлении, которое привычно виделось Валере и его родителям раньше. Само собой подразумевалось, что младший сын пойдет по стопам отца, закончит погранучилище, будет себе служить, где прикажут, — вот и все планы на будущее. Так вроде и складывалось. Обманув последовательно все медкомиссии, абитуриент Иванов прибыл в подмосковное Голицыно и начал сдавать экзамены. Он уже успел получить две пятерки — по истории и за сочинение, готовился к ненавистной математике, но тут их группу направили на училищную медкомиссию.