Вино богов - [3]

В лаборатории воцарилась мертвая тишина. Лишь время от времени капли крови, стекавшей с подоконника, шлепались на пол — и это шлепанье только и нарушало мертвую тишину. Капитан ссутулился, дыхание его замедлилось, взгляд стал чистым, ясным, устремленным в невидимое далеко, и наконец на губах его заиграла улыбка.

«Сейчас он скажет: „Я придумал“, — решил король Бонифаций, — и это славно, потому что я — нет».

«Вжик!» — взвизгнул меч куда громче, чем тогда, когда начальник стражи сносил головы няньки и алхимика, но взлетел быстрее и бесшумнее, чем тогда, когда он расправлялся с придворной колдуньей. Начальник стражи крутанулся на месте, подбросил меч в воздух, и тот упал, когда казнимый еще не успел совершить полный оборот, но зато успел подбросить к потолку ножны, да еще и исполнил сальто-мортале.

Обезглавленное тело начальника стражи вылетело из окна как раз в то самое мгновение, когда его голова с глухим стуком опустилась на пол рядом с головой придворной колдуньи, и в тот же миг меч убрался в падающие из-под потолка ножны, издав печальный скрип, а затем упал на каменный пол — точнехонько на то самое место, где совсем недавно стоял начальник стражи.

— Поистине, — изрек король Бонифаций, — это он ловко проделал.

И все дружно зааплодировали.

Сделав два шага вперед, дабы лучше разглядеть выстроившиеся в рядок головы и стараясь при этом не испачкать в крови свою мантию, король, охваченный лишь на миг сожалением, распорядился, указав на голову няньки принца:

— Выбросить ее на помойку в назидание за ее небрежность.

Насчет головы придворного алхимика воспоследовало такое распоряжение:

— Его голову отдать какой-нибудь знахарке, пусть использует ее для изготовления приворотного зелья или каких-либо еще снадобий, в назидание за его гордыню.

Взглянув на голову придворной колдуньи, король сказал:

— Похоронить, как подобает.

А на предмет начальника стражи приказ был такой:

— Похоронить со всеми приличествующими почестями. Придворные и лакеи, а особенно те лакеи, что мечтали о производстве в придворные, стремглав бросились исполнять приказы короля.

Премьер-министр Седрик потянул Бонифация за рукав. Он знал, что король этого терпеть не может, но частенько только так и можно было привлечь к себе внимание его величества.

— Ваше величество, теперь при дворе имеются четыре наиважнейших вакансии.

— Что ж, разошли весть о том, что есть такие вакансии, — отозвался Бонифаций. Он немного нервничал — отчасти потому, что только что ему довелось разделаться с весьма непростой проблемой, но больше из-за того, что кое-что ему не нравилось в Седрике: в частности, его склонность к тому, чтобы надоедать королю всякими мелочами, с которыми, на взгляд Бонифация, премьер-министр мог бы и сам без труда справиться. — Распространи эту весть через трубадуров и пилигримов, воинов и бродяг, разбойников, моряков и возниц, странников и нищих — как это всегда делается.

— Но, — нервно выговорил премьер-министр, — но до тех пор, пока эти должности не заняты, то есть пока весть не разослана, пока на нее никто не откликнулся, пока желающие не опрошены и не сделан окончательный выбор — а на это уйдет не один месяц — кто же будет исполнять соответствующие обязанности?

Из-за того, что Седрику пришлось задать королю этот вопрос, он так разволновался, что совсем забылся и занялся тем, что королю в его манерах было особенно ненавистно: засунул бороду в рот и принялся яростно жевать ее. Спохватившись, премьер-министр выхватил бороду изо рта и вытер ее о черный бархатный воротник алой шелковой мантии. Это произвело на короля Бонифация не менее отвратительное впечатление.

Король был человеком деликатным и ценил Седрика за его более положительные качества, включая и тот факт, что премьер-министр отличался редкостной скрупулезностью в делах управления Королевством и почти никогда не забывал об архиважных задачах.

— Я об этом не подумал, — признался король и одобрительно улыбнулся, надеясь, что тем самым удержит бороду премьер-министра от нового пережевывания. — Однако я полагаю… что в ближайшее время у нас вряд ли появятся новые отпрыски королевского рода, а потому можно будет обойтись без соответствующих заклятий. Да и прежние-то были столь ненавязчивы, что их отсутствия, думаю, никто не заметит.

Только теперь король не без некоторого раздражения вспомнил, что последние три охранных заклятия были рассчитаны на такие маленькие неприятности, как возможные падения младенцев при обучении ходьбе.

— Все, кому положено пройти испытания, их уже проходят, — сказал король, — так что пару-тройку месяцев мы без придворной колдуньи обойдемся.

На самом деле самый младший вельможа только что вернулся из далекой Гектарии с чашкой сахара, потребной для излечения дамы его сердца от икоты. Покойная колдунья по части испытания была столь же нежестока, сколь и по части заклятий.

— Кроме того, — заявил король, уразумев, что фактически уже несколько лет Королевство обходилось без Придворной колдуньи, — думаю, что и насчет отсутствия придворного алхимика нам особо переживать не стоит. Прежний был на редкость запаслив, все заготавливал в избытке, и если что оставалось, не выбрасывал. Так что скорее всего его заготовок нам на год хватит. Что же до должности начальника стражи…