Виннипегская Стена и я - [109]

Мой младший брат совсем не пил, и я знала, это потому, что у нашей мамы были проблемы с выпивкой. Он был на четыре года младше меня и провел в этом доме меньше времени, чем я, но помнил достаточно.

А как иначе? Но я не хотела избегать алкоголя из-за страха того, что он мог сделать со мной. Я не хотела демонизировать его. Хотела лишь доказать себе, что алкоголь — не монстр, который уничтожает жизни, пока мы сами себе этого не позволим.

Вся наша жизнь основывается на выборах. Ты выбираешь, что из нее сделать. И я не собираюсь позволить ей сделать из меня суку. Я могу быть зрелой взрослой, которая знает свои границы. Я могу быть хорошим человеком. Может, не все время, но достаточно.

Так что объяснение Эйдена и тот факт, что его долбанутый отец бил его, поселились глубоко в мягком, нежном местечке во мне, которое находится глубже, чем мое сердце. Я знала, каково это ― не хотеть упасть в дыру, которая уже выкопана для вас, даже если и был шанс заполнить ее. Из-за этого у меня защипало глаза.

Я опустила голову, чтобы он не заметил восемьдесят разных нежелательных эмоций, отразившихся на моем лице.

И, может быть, Эйден чувствовал себя таким же неуравновешенным, как и я, поэтому он отошел от темы и двинулся к более безопасной.

— В любом случае, до этого я все равно играл в лакросс.

С остальной частью истории я была знакома, и рассказала ее, не отрывая взгляд от бежевого ковра.

— Лесли уговорил тебя играть в футбол, — поделилась я с ним информацией, которой он делился с остальными сотню раз до этого.

Согласно истории, раньше он никогда не играл в футбол, и ему было интересно. Остальное история. Только сейчас я знаю фрагмент истории, о котором не знала раньше, но долгое время знал Лесли.

Он был лучшим другом его дедушки. Лесли верил, что спросил Эйдена в правильный момент. Это было мгновенное решение, которое изменило все направление его жизни.

Тем летом, между десятым и одиннадцатым классом, он набрал девять килограммов мышечной массы и тренировался с Лесли несколько раз в неделю. В середине последнего года обучения в старшей школе несколько учебных заведений в Канаде и США уже пытались заполучить к себе Эйдена Грэйвса.

Он был феноменальным. Естественным. Его талант и тяжелая работа так глубоко врезались в него, что невозможно было игнорировать алмаз в грубой огранке.

— Лесли попросил меня играть в день, когда дедушка застал меня с девушкой на заднем сидении его машины, и сказал, что мне нужно занять свое время чем-то более продуктивным, или это сделает он.

Как насчет этого. Он действительно не девственник. Ха. Мой рот дернулся, и я встретилась своим взглядом с его.

— Ну, мне кажется, это здорово, что ты ввязываешься в драки только с людьми, которые заслуживают, чтобы из них выбили все дерьмо. Если тебе об этом никто не говорил, это действительно благородно. По-супергеройски.

Из-за моего комментария Здоровяк закатил глаза, чувствуя себя некомфортно из-за моего комплимента. Ну, ему было некомфортно из-за любых комплиментов, высказанных в его адрес. Не знаю, почему нахожу это таким привлекательным, и мне правда этого не хочется, но невозможно чувствовать что-то иное. Как кто-то может быть таким высокомерным и одновременно смиренным?

— Я совсем не герой, — заспорил он.

Мою грудь наполнил всплеск привязанности.

— Ты пришел спасти меня на прошлой неделе, когда я нуждалась в тебе. Ты можешь быть не совсем белым рыцарем в сияющих доспехах, — сказала я до того, как успела обдумать свои слова.

Его голова слегка дернулась назад, и он сфокусировал на мне взгляд своих глаз. Его челюсть напряглась.

Я сказала достаточно, и не хочу слишком давить. С таким курсом, каким двигаюсь я, далее я сделаю комплимент его заднице.

— Ладно, я знаю, что тебе скоро надо будет ложиться, и я просто хотела поблагодарить тебя за подарок. Я буду носить его с гордостью, но только не говори Заку, что его джерси я оставила дома.

Здоровяк кивнул, выпрямляясь. Он опустил руки по бокам.

— Спокойной ночи, Ван.

Я сделала шаг назад и схватила дверную ручку, улыбаясь, когда закрывала за собой дверь.

— Спокойной ночи.

***

«Встреть меня в семейной комнате», ― прочитала я записку, написанную аккуратным почерком на обратной стороне чека из продуктового магазина; я ожидала всего лишь билет, а не пропуск, чтобы пройти через охрану, шедший в довесок.

Пропуск, как постоянное напоминание, прожигал мой карман всю игру — игру, которую они проиграли. Я продолжала прикасаться к нему, чтобы убедиться, что не обронила его, и пыталась понять, почему после игры он попросил меня встретить его там.

То есть, я пару раз встречала его, но всегда лишь потому, что ему было нужно что-то от меня, когда я на него работала.

Мне пришлось спросить у нескольких работников стадиона, куда идти, потому что, когда я раньше ждала Эйдена, то обычно подъезжала прямо ко входу семейной комнаты.

Я не очень хотела идти в семейную комнату, особенно потому, что это первый раз с прошлого сезона, когда я увижу всех. Я не могла назвать ни одну из жен своей подругой, даже если они дружелюбны, но не думаю, что за год они обо мне забыли.

Тогда я была единственной женщиной в жизни Эйдена, и некоторое время я была «новенькой», потому что многие из них не верили, что я его ассистентка, и наши отношения были лишь деловыми.