Виннипегская Стена и я - [102]

— Нет, он потерял свой хвост, когда вырос, — объяснила я.

Мы весь последний час обсуждали «Драгонболл». И за это время к дому за конфетами подошли лишь четверо детей, но я была слишком занята, объясняя мое самое любимое шоу в мире Мистеру У-меня-не-было-детства, что не очень заостряла на этом внимание.

Он моргнул, обдумывая мое объяснение.

— Он потерял хвост, когда достиг полового созревания?

— Да.

— Почему?

— Почему это важно? Это генетика. У парней растут волосы в разных местах, когда они достигают полового созревания; он может потерять свой хвост, если хочет его потерять. Ты просто должен посмотреть, чтобы понять.

Эйден выглядел не очень убежденным.

— А потом, есть еще «Драгонболл Зет» и «ДжейТи», и, по моему мнению, они даже лучше.

— Что это?

— Это серии, где они уже взрослые. У них есть дети, они вырастают и становятся лучше них.

Его бровь дернулась, как и рот, я в этом уверена.

— И это у тебя тоже есть на DVD?

Я улыбнулась.

— Может быть.

Он искоса посмотрел на меня и почесал свою бородатую щеку.

— Возможно, я должен его посмотреть.

— Когда захочешь, Здоровяк. Моя коллекция видео — твоя коллекция видео.

Клянусь, он кивнул, будто на самом деле принял мое предложение.

Победоносно вздохнув, я снова обратила свое внимание на улицу, которая оказалась абсолютно пустой. Ни одна душа не бродила по нашему или соседнему кварталу в пределах видимости. Что-то щелкнуло в моей голове, и я по-настоящему задумалась о сегодняшнем вечере, об Эйдене и о том, что он вышел наружу и сидел со мной.

Я закусила губу и медленно произнесла:

— Вероятно, детей сегодня больше не будет, да?

Он приподнял плечо и вытащил изо рта леденец.

— Похоже на то.

Я встала, удерживая в руках почти полное ведро конфет, и опустила голову, собирая ножки стула. Мое горло сжалось.

— Дети здесь не часто ходят за конфетами, не так ли?

Эйден промычал самый раздражительный не-ответ в мире.

Но я его все же получила.

Поверить не могу, что мне понадобилось так много времени, чтобы это понять.

Он знал, что дети в его районе не ходят за конфетами — в его чертовом районе с воротами. Поэтому он вышел, чтобы составить мне компанию. Как насчет этого.

— Эйден?

— Да?

— Почему ты не сказал мне, что здесь мало маленьких детей?

Он даже не посмотрел на меня, когда направился в дом со стулом под мышкой.

— Ты выглядела такой взволнованной. Я не хотел портить тебе день, — признался он, и в его голосе не было ни капли смущения.

Бах-черт-возьми-бабах.

Не знаю, есть ли подходящие слова, которые я могла бы сказать ему в ответ. Я думала о его проявленной доброте, забирая у него стул и убирая их в гараж, пока он пропадал в ванной.

У меня заурчал желудок, и я достала горох, помыла и высушила его, все время думая об Эйдене. Вскоре он появился на кухне и сел за стол для завтрака, его плечи сгорбились, пока он спокойно работал над пазлом. Я приготовила ужин — в четыре раза больше, чем обычно готовлю для себя — и все время повторяла, что делаю это лишь потому, что он был мил со мной.

Я даже не собиралась спрашивать, голоден ли он. Потому что он всегда хочет есть.

Через тридцать минут ужин был готов, я наполнила две миски и одну протянула ему, наложив туда в три раза больше, чем себе. Забирая миску, Эйден неотрывно смотрел мне в глаза.

— Спасибо.

В ответ я лишь кивнула.

— Пожалуйста. Я пойду, поем и посмотрю телевизор.

Я уже дошла до места, где гостиная соединялась с коридором, проходящим посреди дома.

— Хочешь посмотреть это шоу, «Драгонболл»?

Я остановилась, когда расслышала его слова.

— Мне любопытно теперь, что это за маленький мальчик с хвостом обезьяны, который, предположительно, может надирать задницы.

Я посмотрела через плечо, чтобы убедиться, что он не тянет меня за хвост, и заметила, что Эйден сидит на краю своего стула, и уже готов встать, если я подам ему знак. Прежде чем отреагировать, я на секунду остолбенела. И мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не улыбаться, как лунатик.

— Это «Драгонболл», Здоровяк, и ты не должен просить меня дважды.

Глава 21

Я как раз сидела за своим компьютерным столом, когда раздался первый оглушающий удар молнии. Дом затрясло. Окна задрожали. Завыл ветер, отчего захлопала облицовка дома. До нас, наконец, добралась буря, которую предсказывали метеорологи по новостям.

Запаниковав, я так быстро, как могла, сохранила свою работу и выключила компьютер.

Потом ударила еще одна молния, и свет за окном был таким ярким, что казался нереальным, больше похож на ядерный взрыв, чем стихийное бедствие. На свет можно не надеяться. Он потух, как свеча: вот он есть, и уже нет.

— Твою мать! — пробормотала я себе под нос, уже отходя от стола к кровати, я шла вслепую и махала руками по сторонам, чтобы найти ночной столик. Сначала его нашли мои колени, и я ругнулась, схватившись за место, на котором, уверена, уже появился синяк, одной рукой, а другой — нащупала верхний ящик.

Внутри я быстро обнаружила маленький светодиодный фонарик. Я всегда оставляла его в левом углу, и, конечно, он там и оказался.

Включив его, я глубоко вздохнула, а потом забралась на кровать и залезла под одеяло. Фонарик — это самое лучшее оборудование, которое можно купить за деньги; хитроумное изобретение восьми сантиметров в длину с пятью сотнями люменов. Я скользнула ярким лучом по потолку и направила его в сторону открытой двери, в то время как завывания ветра снаружи становились все громче. Меня передернуло.