Винни Пух и философия обыденного языка - [39]
И-Ё мрачно кивнул ему. «Скоро пойдет дождь, вот увидишь», сказал он.
Ру посмотрел, не пошел ли он уже, но он еще не пошел, тогда он сказал «Хэлло, Сыч», а Сыч сказал «Хэлло, мой маленький приятель» весьма милостивым тоном и продолжал рассказывать Кристоферу Робину о том, что чуть было не случилось с другом Сыча, которого Кристофер Робин вообще не знал, а Канга сказала «Выпей сначала свое молоко, Ру, дорогуша, а разговоры потом». Итак, Ру, который пил свое молоко, пытался сказать, что он может делать эти два дела одновременно и… нужно было основательно поколотить его по спине, после чего он довольно долгое время молчал.
Когда они все более или менее наелись, Кристофер Робин постучал ложкой по столу и все перестали разговаривать и установилось молчание. Последнее не распространялось на Ру, который заканчивал громкую серию икания и пытался теперь выяснить, не был ли в этом замешан один из друзей-и-родственников Кролика.
«Это Банкет», говорит Кристофер Робин, «это потому Банкет, что кто-то что-то сделал, и это его вечер, потому что это он сделал, и я приготовил для него подарок, вот он». Тогда он поискал еще немного и пролепетал: «Где он?»
Пока он искал, И-Ё впечатляюще прокашлялся и стал говорить.
«Друзья», говорит И-Ё, «включая мелкоту, весьма приятно или, возможно, я скажу такая радость видеть вас на моем вечере. То, что я сделал – это пустяк. Каждый из вас – исключая Кролика, Сыча и Канги – сделал бы на моем месте то же самое. И также Пуха. Конечно, все это также неприменимо к Поросенку и Ру, ибо они слишком малы. Каждый из вас сделал бы то же самое. Но просто это случилось со мной. Я сделал это не для того, мне даже неудобно и говорить об этом – не для того, чтобы получить то, что сейчас ищет Кристофер Робин» – он приложил свое переднее копыто ко рту и сказал громким шепотом «Попробуй под столом» – «то, что я сделал, я сделал, потому что я чувствовал, что все мы должны делать то, что в наших силах. Я чувствую, что все мы…»
«И-ик!», нечаянно сказал Ру.
«Ру, дорогуша», сказала Канга укоризненно.
«А что я?», слегка удивленный спросил Ру.
«О чем это И-Ё толкует?», прошептал Поросенок.
«Не знаю», говорит Пух скорее скорбно.
«Я думал, что твой вечер».
«Я тоже так думал, но, возможно, это не так».
«Я бы сказал, что это скорее твой, чем И-Ё», говорит Поросенок.
«Я тоже», говорит Пух.
«И-ик!», сказал опять Ру.
«КАК – Я – УЖЕ – СКАЗАЛ», громко и неумолимо сказал И-Ё, «как я уже сказал, когда меня прервали различные Громкие Звуки, я чувствую, что…»
«Вот оно!», взволнованно воскликнул Кристофер Робин. «Передайте это глупому старому Пуху. Это для Пуха».
«Для Пуха?», говорит И-Ё.
«Конечно же. Для лучшего в мире медведя».
«Кажется, я понял», говорит И-Ё. «В конце концов, жаловаться бессмысленно. У меня есть друзья. Кто-то говорил со мной еще вчера. И еще не прошло недели, как Кролик налетел на меня и сказал: „Зараза!“ Социальное Круговращение. Вот как это называется».
Но никто не слушал, так как все говорили: «Открой его, Пух», «Что это, Пух?», «Я знаю, что это такое?», «Нет, ты не знаешь» и другие вспомогательные замечания этого рода. И, конечно, Пух открывал это так быстро, как только мог, но так, чтобы не разорвать веревку, потому что никогда не знаешь, когда тебе Понадобится кусок Бечевки. Наконец это было открыто.
Когда Пух увидел, что это такое, он чуть не упал от радости. Это была Специальная Коробка для Карандашей. Там был карандаш, помеченный «М» для Медведя, и карандаш, помеченный «ПМ» для Помогающего Медведя, и карандаш, помеченный «ХМ» для Храброго Медведя. Там был перочинный нож, резинка для стирания того, что написано неправильно, и линейка для линования строк, чтобы по ним потом разгуливали слова, и метка для чернил на линейке на тот случай, если вы захотите узнать, сколько чернил еще осталось, и Синие Карандаши и Красные Карандаши и Зеленые Карандаши, чтобы писать специальные синие, красные и зеленые слова. И все эти славные предметы были в своих маленьких кармашках, в Специальной Коробке, которая издавала щелчок, когда вы ее защелкивали. И все это было для Пуха.
«О!», говорит Пух.
«О, Пух!», говорят все, за исключением И-Ё.
«Благодарю вас», проворчал Пух.
А И-Ё пробормотал: «Эти писаные дела. Хваленые карандаши, ручки-шмучки и что там еще. Если вы спросите меня – глупый хлам, ничего хорошего».
Позже, когда они все сказали «До свиданья» и «Счастливо» Кристоферу Робину, Пух и Поросенок задумчиво шли домой в золотом закатном вечере, и долгое время они молчали.
«Когда ты просыпаешься утром, Пух», говорит Поросенок, «что тебе самое Первое приходит в голову и что ты говоришь?»
«Что-нибудь о завтраке наверно», говорит Пух. «А что ты говоришь?»
«Я говорю, интересно, что такое волнующее случится сегодня?», говорит Поросенок.
Пух задумчиво кивнул.
«Это», говорит, «то же самое».
«А что произошло потом?», спрашивает Кристофер Робин.
«Когда?»
«На следующее ympo».
«Не знаю».
«Ты бы подумал и как-нибудь нам с Пухом рассказал?»
«Если ты очень этого хочешь».
«Пух хочет», говорит Кристофер Робин. Он глубоко вздохнул, взял своего медведя за ногу и вышел, волоча Winnie Пуха за собой. В дверях он обернулся и говорит: «Придешь смотреть, как я принимаю ванну?»
«Медведь Винни-Пу, которого друзья часто называли просто Пу, жил в лесу, у корня большого дерева…»Первый перевод на русский язык (без указания автора) двух рассказов из знаменитой книги про Винни Пуха.
Могу сказать, что такой книги о Винни-Пухе нет даже в Англии, откуда он, как вы помните, родом. Недаром она — юбилейная! Это, пожалуй, самая-самая полная книга про Пуха — в ней не только Все-Все-Все, но и Всё-Всё-Всё. В ней, между прочим, не восемнадцать глав, как было в прежних изданиях, а целых двадцать, так что она заметно подросла. И кроме того, в ней есть Многое Другое (смотрите Приложения!).Борис Заходер.
Сказочная повесть «Когда-то, давным-давно…» — первая книга А. А. Милна для детей. Впрочем, писатель сомневался, детская или взрослая книга у него вышла: конечно, все в ней сказочно — принцессы, короли, драконы, волшебные превращения, а с другой стороны — она так прочно связана с реальной жизнью, словно написана про нас, ну или про наших знакомых… «Есть только один способ сочинить детскую книжку — написать ее для самого себя… Кому бы ее ни читали, какого бы возраста ни были читатели — одно из двух: либо она вам понравится, либо нет», — утверждал Алан Милн и сам писал именно так: взрослые вещи — для публики, а уж детские — для самого себя и, наверное, о самом себе, ведь он так и остался в душе ребенком.Рисунки Алексея Шелманова.
Роман, который вошел в золотой фонд классического английского детектива.Книга, которую Александр Вулкотт[1] назвал «одним из лучших детективных романов всех времен и народов». Произведение, которым восхищался Реймонд Чандлер[2].Тонкое и увлекательное произведение, в котором основная сюжетная линия — загадочное преступление и интересное расследование — лишь блистательное обрамление для глубокого психологизма писателя, умеющего доказать, что обычные люди, как и обычные вещи — вовсе не то, чем кажутся, а изысканный и хлесткий английский юмор — только прекрасное украшение умных, незабываемых диалогов.
Удивительная сказка А.Милна о медвежонке Винни-Пухе и его друзьях в пересказе Бориса Владимировича Заходера и проиллюстрированная Эдуардом Васильевичем Назаровым стала узнаваемой и любимой. Миллионы ребят и взрослых считают Винни-Пуха своим русским медвежонком. А ведь совсем недавно его называли «Уинни-тзе-Пу» и он не знал ни слова по-русски.
В этой книге вы прочитаете новые истории про Винни-Пуха и его друзей. Вы узнаете о том, как для Иа построили дом на Пуховой Опушке, как Хрюка опять чуть-чуть не попался Хоботуну и что едят Тигеры на завтрак.
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге «Винни-Пух и Лесное Чудовище» вы узнаете о новых увлекательных приключениях самого занятого медвежонка Винни-Пуха.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.