Виннету. Сын вождя - [80]

Виннету взял томагавк и посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Выражение его глаз постепенно смягчалось. Я прочел на его лице восхищение, когда он произнес:

– Что за удивительный человек этот Олд Шеттерхэнд! Кто может его понять?

– Ты научишься понимать меня.

– Но ведь ты отдал мне этот томагавк, еще не зная, сдержим ли мы слово. А ведь ты мог бы им защищаться! Разве ты не понимаешь, что теперь ты в моих руках?

– Я не боюсь, не только потому, что полон сил, но потому, что знаю: Виннету не лжец, а благородный воин, никогда не изменявший данному им слову.

Апач протянул мне руку и ответил с блеском в глазах:

– Ты прав! Теперь ты свободен, как и другие бледнолицые, кроме Рэтлера. Ты доверяешь мне, и я хотел бы испытывать такое же доверие к тебе.

– Пойдем к твоему отцу!

– Да. Я должен осмотреть его, ведь удар Олд Шеттерхэнда может быть смертельным, даже если он этого и не хотел.

Мы подошли к кедру и сняли путы с рук вождя апачей. Виннету осмотрел отца и сказал:

– Он жив, но очнется не скоро и, вероятно, с сильной головной болью. Я пришлю сюда несколько воинов. Мой брат Олд Шеттерхэнд пойдет вместе со мной!

Так Виннету впервые назвал меня братом. Впоследствии я часто слышал из его уст это слово и знаю, что он всегда произносил его с искренним чувством любви и преданности.

Мы подошли к берегу и вдвоем переплыли реку. Краснокожие поджидали нас с напряженным вниманием. Увидев, что мы мирно плывем рядом, они не только поняли, что мы стали друзьями; они непременно должны были убедиться и в том, что были не правы, сделав меня объектом своих насмешек и издевательств. Когда мы вышли на берег, Виннету взял меня за руку и громко объявил:

– Олд Шеттерхэнд победил! Он и трое его спутников свободны!

По толпе прокатился ропот одобрения, но Тангуа стоял с мрачным видом. Мне предстояло еще посчитаться с ним, ибо его лживые выдумки, его старания добиться нашей смерти не могли остаться безнаказанными. При этом я думал не столько о себе самом, сколько о тех белых, которые в будущем могли иметь дело с этим негодяем.

Виннету вместе со мной прошел мимо него, даже не удостоив взглядом. Он подвел меня к столбам, где были привязаны три моих спутника.

– Аллилуйя! – воскликнул Сэм. – Мы спасены! Нас не прикончат! Сэр, мужчина, дружище, гринхорн… как вас там?

Виннету передал мне свой нож и сказал:

– Разрежь путы! Освободи их! Ты заслужил сделать это сам.

Как только я освободил их, они втроем бросились ко мне и стали душить меня в объятиях, да так, что я еле жив остался. Расчувствовавшийся Сэм припал к моей руке, при этом из его маленьких глазок в густую, как лес, бороду закапали слезы.

– Сэр! Если я когда-нибудь забуду вашу услугу, пусть первый же встречный медведь проглотит меня вместе с потрохами! Как же это вам удалось? Вы так боялись воды, что все сразу решили, что вы утонули!

– Разве я не сказал, что если утону, то мы будем спасены?

– Он говорил это? – вмешался Виннету. – Значит, все это было подстроено?

Я утвердительно кивнул головой.

– Мой брат знал, что делал! Он поплыл вдоль этого берега вверх по течению реки, а потом переплыл ее, чтобы вернуться вдоль того берега. Так? Мой брат не только силен, как медведь, он хитер, как лисица прерий! Не завидую его врагам!

– Виннету тоже им был!

– Но это в прошлом.

– Значит, ты веришь мне, а не лжецу Тангуа?

Апач снова окинул меня испытующим взором, протянул руку и сказал:

– У тебя честные глаза. Я верю тебе.

Тем временем я оделся и достал из нагрудного кармана охотничьей куртки жестянку из-под сардин.

– Мой брат Виннету стоит на правильном пути. И я сейчас докажу это. Узнает ли он этот предмет?

Вынув из коробки прядь волос, я демонстративно развернул ее и показал Виннету. Тот протянул было руку, но в удивлении отступил на шаг и воскликнул:

– Это волосы с моей головы! Кто дал их тебе?

– Разве Инчу-Чуна не рассказывал, как вы были привязаны к деревьям и Великий Дух послал вам незримого спасителя? Да, он был невидим, ибо не смел показаться кайова. Но теперь ему нет нужды скрываться. Итак, ты видишь, что я не враг тебе, а, наоборот, всегда был твоим другом!

– Так это ты освободил нас! Значит, тебе мы обязаны свободой и, может быть, жизнью! – не смог сдержать эмоций Виннету.

Он снова взял меня за руку и повел к тому месту, где стояла его сестра, все время внимательно наблюдавшая за нами.

Когда мы оказались рядом, он сказал:

– Ншо-Чи видит перед собой храброго воина, который тайком освободил меня и отца. Пусть и Ншо-Чи поблагодарит его!

Сестра подала мне руку и произнесла одно лишь слово:

– Прости!

Ей следовало бы всего лишь сказать «спасибо», но она попросила прощения! Но почему? В этот момент я очень хорошо ее понял и почувствовал. Пока я лежал в пуэбло, она узнала меня лучше, чем кто-либо другой, но все равно поверила в ложное обвинение, посчитав трусом. Теперь она посчитала, что обязана выразить нечто большее, чем просто благодарность. Я взял ее за руку и сказал:

– Ншо-Чи наверняка помнит все, что я ей рассказывал. Поверит ли моя сестра теперь в мой рассказ?

– Я верю моему белому брату!

Стоявший поблизости Тангуа ничуть не скрывал своей злобы. Я подошел к нему и сказал, глядя прямо в глаза: