Вингер. Мундиаль - [7]

Мы резко свернули разговор, пропустив пожилую женщину с полным ведром. Она пошла к дальним деревьям и стала мазать их чем-то белым.

— Побелку развели, — пояснила тёща. — Тут же всю Рязань моют-красят к приезду начальства. Я два дня назад в Константиново ездила, на родину Есенина. Так вернулась, все деревья на входе побелены, забор покрасили.

— Так ночь же, — не понял я.

— А что ночь? Фонари же светят? Светят! Поэтому, раз работаешь в ночь, иди и крась. Саша, родной ты мой, я заклинаю, будь очень-очень осторожен завтра. Говорят, Путин Иванова на своё место «готовит», — перешла она на шёпот. — Поэтому, Сашенька, помни, слова — серебро, а молчание — золото. Сиди себе тихонько, молчи, улыбайся. Если что спросит Иванов, то скажи что-нибудь нейтральное. Ой, как же мне страшно.

— Анна Петровна, ну что вы со мной как с маленьким, — возмутился я.

Женщина лишь вдохнула, погладила меня по плечу и мы опять замолчали. Каждый думал о своём. Похоже я даже не бабочку, а целого динозавра завалил. Хотя Медведева вот тоже избирали… Как бы я не поменял шило на мыло.

— А где Владимир Геннадьевич живёт? В том аварийном доме или он к своим родителям семью отвёз? — сменил я тему.

— Там. В этом доме ещё его родителям от предприятия давали квартиру. Там, как заходишь — три квартиры с одной стороны и с другой. Трёхкомнатная, однокомнатная, и двухкомнатная. В однокомнатной квартире родители Володи живут, а в двухкомнатной он сам с женой и сыном. Малогабаритка, на кухне не развернуться. Согласна, ремонт там нужен, но там, Саша, даже проход в дверях нельзя расширить. Он же Васю на руках в туалет носит, а уже когда его дома нет, то мальчик кое-как сам на руках добирается. Ты же знаешь, что у Васеньки всё, что ниже половины бёдер, парализовано. Вот как вырезали опухоль, чувствует всё, но ничего не двигается. А Зоя его на повара закончила, но куда с больным ребёнком работать? Так она вот только сейчас, когда Вася подрос, пошла по вечерам полы мыть. И то хоть какая, но копейка.

— Анна Петровна, так Владимир Геннадьевич же заведует кафедрой в училище, да и афганцам же доплаты хорошие идут. Ему что, получше квартиру не могли дать?

— Ох, Саша, Саша, ну и выдумщик ты… — покачала она головой. — Когда это в нашей стране учителям хорошо платили?

— Так он же военный, да ещё и полковник! В Афганистане был!

— Ну и что? За звание, да за Афганистан, конечно, доплачивают, но квартиру на них не купишь. Да и Саша, они ещё хорошо живут. Жильё хоть какое, но своё. Дача есть родительская. Зоя рассказывала, что вот кольца на колодец в прошлом месяце купили, а то колонка постоянно засоряется. Окна поменяли на пластиковые, а со старых Володя хочет теплицу поставить, а то ветер плёнку постоянно рвёт. Старая машина хоть ломается часто, но ездит.

А я сидел, как мешком стукнутый. Если это считается неплохо, то что тогда плохо?

— А что ты, Граф, в этой жизни видел? — проснулся во мне «Морозов». — Жил ты в Москве, никуда не выезжая, а потом в Испанию тебя увезли. Ты же без понятия, как люди за кольцом выживают. Слушай тёщу, может и поумнеешь. Мужик вон окна старые на теплицу приспособил, а ты шубу его жене с барского плеча подарил…

Я вспомнил, что только недавно перечислил два миллиона долларов за строительные работы на Мальорке.

— Анна Петровна, — решился я. — А вы не могли бы помочь мне найти здесь дом на продажу. Хочу подарок полковнику сделать. Он в этом клоповнике жить не заслужил. Сколько тут дома стоят? Чтобы без понтов, не дорого-богато, а действительно, хороший, добротный дом. Желательно без второго этажа. Да и сколько тут времени покупка дома занимает?

— По-разному, Сашенька, — растерялась женщина. — Мы свою два месяца покупали. Сначала продали в Ленинграде, Леночка там осталась у знакомых жить, экзамены сдавала, а я у сестры в Звенигороде остановилась. Так квартиру то я быстро нашла, но продавец документы долго собирал, потом нотариуса искали, вот два месяца на это и ушло. Так ты точно решил ему дом купить?

— Да, — уверенно кивнул я. — Точно.

— Тогда я тут у местных поспрашиваю. Может что и найду. А на какую сумму мне рассчитывать?

— Давайте максимум полмиллиона долларов, ну, шестьсот-семьсот, не больше. Я не думаю, что здесь будет дёшево. От Москвы недалеко, природа вон какая. Я тут такие дворцы видел, пока на машине сюда ехал. Но я бы хотел простой дом, но с удобствами. Чтобы и ванная, и туалет в доме был.

— Да уж, задал ты мне задачу, зятёк. Дворец проще найти, чем такой дом. Но я завтра с самого утра этим займусь. Да пошли уже спать, тебе завтра вставать рано. Так. Твой костюм я в химчистку отдавала — он сейчас, как из магазина. Туфли тоже почищены. Будешь завтра самым красивым.

* * *

— Миша, ты только посмотри на него! Мы тут чуть не в розыск его объявляем, а он бегает, — прервал мои мысли голос Владимира Геннадьевича. — Хорошо, что милиционер тебя заметил. А если бы ты ногу подвернул? Как бы я Юрию Павловичу в глаза смотрел бы? Да тебя, как Васю моего, ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Так, бегом в душ и завтракай. Через полчаса выезжаем.

Он остался снаружи. Я не обижался, понятно, что мужчина перенервничал. Действительно, я сглупил. А если бы об корень споткнулся? Помылся, оделся, да сел завтракать. Мне принесли кашу, салат, три яйца в «мешочек» и кофейник с выпечкой. Лене — творог с укропом и зелёный чай. Жена была при полном параде — облегающее белоснежное платье с триколором на юбке, коса, а на голове закрепила булавками голубой берет. В ушах качались серьги-парашютики. Смотрелось бесподобно. Тёща закрыла ей платье банным полотенцем и мы сели завтракать.