Вильсон Мякинная голова - [57]

— Разскажи ему, что ты продалъ меня дня уплаты своихъ карточныхъ долговъ, причемъ обманулъ меня, какъ послѣдній негодяй. Объясни, что я разсердилась на это и требую чтобы ты выкупилъ меня обратно.

— Вы, мамаша, должно быть, совсѣмъ съ ума сошли. Въ такомъ случаѣ онъ сейчасъ же разорветъ завѣщаніе въ клочки. Или вы этого не понимаете?

— Понимаю.

— Неужели вы считаете меня идіотомъ, способнымъ лѣзть прямо въ петлю?

— Мнѣ нѣтъ никакой надобности вдаваться въ какіе бы то ни было разсчеты и предположенія. Ты, голубчикъ сдѣлаешь то что я тебѣ прикажу. Тебѣ извѣстно вѣдь, чго если ты не достанешь у судьи денегъ, то я отправлюсь къ нему сама, и тогда онъ продастъ тебя куда-нибудь на плантацію въ низовья Миссисипи. Ты узнаешь тогда самъ, насколько хорошо живется тамъ нашему брату.

Томъ въ страшномъ возбужденіи всталъ, дрожа всѣмъ тѣломъ. Глаза его свѣтились зловѣщимъ огонькомъ. Онъ подошелъ къ двери и сказалъ, что долженъ на минутку выйти изъ комнаты такъ какъ ему душно. Прежде чѣмъ принять какое-нибудь рѣшеніе, онъ долженъ освѣжить свои мозги, подышавъ чистымъ воздухомъ. Дверь, однако, не отворялась. На устахъ Рокси мелькнула безжалостная улыбка.

— Садись на мѣсто, голубчикъ! — сказала она. — Ключъ у меня въ карманѣ. Тебѣ не зачѣмъ освѣжать отсутствующіе мозги, чтобы обдумывать, какимъ именно образомъ будешь ты поступать. Я приняла уже необходимое рѣшеніе и тебѣ остается его только выполнить.

Томъ угрюмо опустился на стулъ и принялся въ самомъ безпомощномъ отчаяніи ерошить руками свои волосы. Роксана спросила у него:

— Мой хозяинъ остановился тутъ же, въ этомъ домѣ?

Томъ съ изумленіемъ взглянулъ на свою мать и спросилъ:

— Кто именно навелъ васъ на эту мысль, мамаша?

— Ты, голубчикъ, собственной твоей персоной. Тебѣ вдругъ приспичило выйти изъ комнаты, чтобъ освѣжить свои мозги. Во-первыхъ, у тебя нѣтъ ничего такого, что стоило бы освѣжать, а во-вторыхъ, подлые твои глаза сразу же выдали тебя съ головою. Ты презрѣннѣйшій и самый гадкій песъ, который когда либо… Впрочемъ, я разсказала тебѣ все это раньше и не хочу повторять. Такъ видишь ли, у насъ сегодня пятница. Ты можешь немедленно войти съ соглашеніе съ плантаторомъ, объяснивъ ему, что поѣдешь за остальными деньгами, и вернешься сюда въ будущій вторникъ или не позже, какъ въ среду. Понимаешь ты меня?

Томъ угрюмо отвѣтилъ:

— Понимаю.

— И когда ты получишь новую купчую, гдѣ будетъ значиться, что я продана себѣ самой, отправь ее сейчасъ же по почтѣ, къ Мякинноголовому Вильсону съ припиской, что онъ долженъ хранить ее у себя до моего пріѣзда. Понимаешь?

— Понимаю.

— Вотъ тебѣ и весь сказъ! Бери теперь свой дождевой зонтъ и надѣнь шляпу.

— Зачѣмъ же это?

— Затѣмъ, что ты проводишь меня сейчасъ до пристани. Видишь-ли этотъ ножъ? Я ношу его съ собой съ того самаго дня, какъ встрѣтила здѣсь моего хозяина и купила у негра вотъ это платье. Я рѣшилась убить себя этимъ ножомъ, еслибъ хозяину удалось меня изловить. Иди потихоньку впередъ и знай, что если вздумаешь подать кому-нибудь въ домѣ сигналъ, или же если подзовешь кого-нибудь къ себѣ на улицѣ, то этотъ ножъ вонзится въ тебя по самую рукоятку. Надѣюсь, Чемберсъ, ты вѣришь тому, что я тебѣ говорю?

— Не зачѣмъ и задавать такихъ вопросовъ! Я и безъ того знаю, что вы держите свое слово!

— Да, въ этомъ отношеніи у насъ съ тобой привычки разныя. Погаси огонь и ступай впередъ. Вотъ тебѣ ключъ.

Они вышли такъ тихо изъ дому, что никто не обратилъ на нихъ вниманія и не пошелъ за ними слѣдомъ. Томъ вздрагивалъ каждый разъ, когда какой-либо запоздавшій гуляка проходилъ слишкомъ близко отъ нихъ по улицѣ. Ему казалось при этомъ, будто онъ чувствуетъ, какъ холодная сталь вонзается въ его спину. Рокси шла за нимъ по пятамъ, такъ, чтобы имѣть возможность въ любую минуту выполнить свою угрозу. Пройдя версты съ полторы, они вышли, наконецъ, на обширный пустырь, за которымъ тянулась пристань. Тамъ не было въ эту минуту ни единой живой души. Мать и сынъ разстались другъ съ другомъ на пристани въ ночномъ мракѣ, подъ проливнымъ дождемъ.

Шлепая по грязи, на обратномъ пути домой, Томъ все время томился грустными мыслями и проектами самаго дикаго свойства. Измучившись этимъ, онъ сказалъ подъ конецъ самому себѣ: «Для меня нѣтъ никакого другого выхода. Я долженъ выполнить ея предписаніе, но съ однимъ лишь маленькимъ измѣненіемъ. Я не стану просить у стараго скряги денегъ и такимъ образомъ губить самого себя. Я просто-на-просто украду у него сколько мнѣ нужно».

ГЛАВА XIX

«Не многое лишь переносится нами труднѣе, чѣмъ скучная надоѣдливость отъ называемыхъ хорошихъ примѣровъ.»

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.

«Полная одинаковость образа мыслей у всѣхъ людей вообще, не улучшила бы условія земного нашего существованія. Безъ разногласія въ мнѣніяхъ не было бы даже и конскихъ скачекъ».

Изъ того же календаря.

Даусонова пристань спокойно доканчивала сезонъ скучнаго бездѣйствія и терпѣливо ждала теперь поединка. Графъ Луиджи ждалъ его тоже, но, по слухамъ, начиналъ уже выходить изъ терпѣнія. Въ воскресенье онъ настоялъ на передачѣ вызова бывшему судьѣ Дрисколлю. Вильсонъ передалъ этотъ вызовъ, но судья объявилъ, что не намѣренъ сразиться съ убійцей «именно на полѣ чести», добавилъ онъ многозначительнымъ тономъ.