Вилла у моря - [42]

Слова, которые произнес Хуан, мог сказать только мужчина, искренне влюбленный в женщину, которая причинила ему почти невыносимые страдания. Теперь Линн все поняла. Она потрясенно уставилась на Хуана, не в силах вымолвить ни слова.

— Еще не прошло и недели с того дня, когда мы стояли с тобой перед алтарем, — продолжал он, — и клялись любить друг друга до гробовой доски. Линн, я чувствовал твою неуверенность… Видел, что тебя что-то пугает. Но если бы знал, настолько ты мне не доверяешь, я бы… — Хуан на мгновение умолк и сделал глубокий вдох. Его лицо сделалось вдруг усталым и каким-то отрешенным. — Я не могу любить женщину, которая мне не верит.

Он шагнул к Линн. Свет из коридора теперь падал ему на лицо. Щеки Хуана горели. Глаза сверкали лихорадочным блеском. Он походил на человека, который был уже не в состоянии держать себя в руках, человека, который способен на все, лишь бы дать выход ярости, клокочущей у него внутри.

Только теперь Линн осознала, какую совершила ошибку, но было уже слишком поздно. Даже если она не верила в то, что Хуан действительно ее любит, ей бы следовало помнить, что он искренне любил и уважал ее отца. Как же болезненно она задела гордость Хуана! И ей еще предстоит расплатиться за всю ту боль, которую она причинила ему своим недоверием.

Она отвела глаза, не в силах выносить его взгляд, исполненный неподдельного страдания.

— Мне было невыносимо думать, что я тебе не нужна, что ты… не хочешь меня… — Ее голос сорвался.

Хуан издал сдавленный звук, похожий на угрожающее рычание хищника, готового броситься на добычу.

— Я хочу тебя, можешь не сомневаться. Пусть даже презираю себя за это. Видишь, ты и в этом ошиблась, Линн, — добавил он с горечью и сделал еще один шаг по направлению к ней.

Линн невольно попятилась. Ей действительно стало страшно. Впечатление было такое, что ярость выжгла в нем все человеческое. Остался лишь зверь, дикий и свирепый. Линн еще никогда не видела Хуана таким.

— Я не собирался продавать виллу отцу Хосефины, — процедил он сквозь зубы. — Если бы ты тогда поговорила со мной, а не замкнулась в себе, точно маленькая трусиха, мы бы сразу все выяснили. Хосефина тебе солгала, моя дорогая.

— Она показала мне контракт, — упрямо проговорила Линн, защищаясь. — Там была твоя подпись.

— Моя подпись стоит на документе, который касается другого нашего совместного проекта. Ты хоть прочитала его?

Линн сердито тряхнула головой.

— Как я могла прочитать? Он был написан по-испански!

— Вот именно! — с торжеством в голосе воскликнул Хуан.

В спальне царил полумрак, но Линн все равно разглядела, как он весь подобрался, опять став похожим на хищника, неукротимого и опасного. Нет, даже опаснее. Потому что в отличие от зверя, которым движет лишь кровожадный инстинкт, Хуан был человеком разумным и рассчитывал каждое свое слово, каждое действие.

Линн вновь стало страшно. Последние слова Хуана засели занозой в ее сознании. На секунду она встретилась с ним взглядом и поспешно отвела глаза, чтобы он не заметил ее смятения. Она ведь знала, что все так и будет. Хуан отыщет способ смутить ее и заставить ему поверить, сумеет сыграть на ее чувствах.

Только Линн и представить себе не могла, что он сделает это с помощью слов. Она ожидала, что Хуан попытается сломить ее, взяв на вооружение чувственные ласки. Ведь он знал, что стоит ему лишь прикоснуться к ней, как она вся загорается желанием.

Линн изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие.

— Выходит, Хосефина мне солгала? Но почему, Хуан? Зачем ей мне лгать?

Она невольно вздрогнула, увидев, какое у Хуана стало лицо.

— Потому что она меня ненавидит, — произнес он неожиданно будничным тоном. — Было время, когда Хосефина очень хотела выйти за меня замуж. Я тебе уже говорил, что в Испании весьма строгие представления о морали. А Хосефина ни от кого не скрывала, что меняет любовников как перчатки. Сначала ей нравилось шокировать окружающих и пренебрегать общественным мнением. Но потом захотелось, чтобы ее приняли в приличном обществе.

— И для этого ей нужно было стать твоей женой?

— Да. Она тебя обманула, Линн. Причем обманула с такой легкостью, как будто отобрала конфетку у маленького ребенка. Я мог бы привести сюда сеньора Фолгейру, чтобы он перевел тебе так называемый договор о продаже виллы. Он мог бы подтвердить, что это я предложил твоему отцу оставить виллу тебе… Только какой в этом смысл? Ты уже сделала свой выбор неделю назад — предпочла поверить Хосефине. Ты предпочла увидеть во мне чудовище, не допустив даже мысли о том, что тебя могут обманывать. А почему? Потому что в глубине души хотела поверить в плохое обо мне. Тебе нужен был предлог, чтобы уйти от меня.

Линн похолодела от ужаса. В словах Хуана была доля правды. И теперь она осознала, как была несправедлива к мужу. Ей хотелось сказать ему, что он не все понимает. Что она поверила Хосефине вовсе не потому, что считала его способным на подлость. Просто изначально не верила в то, что в нее может влюбиться такой мужчина, как Хуан. Что причина всего случившегося — неуверенность в себе, чувство незащищенности, страх, что когда-нибудь, когда будет уже слишком поздно, Хуан поймет, что на самом деле он ее не любит.