Вилла «Роза» - [62]

– Да, – вздохнул Рикардо.

– Однако был и другой вопрос. Положим, мадемуазель Селия не сообщница, а жертва; далее, положим, что она связанная лежит на диване; что каким-то образом сделали отпечатки ее следов на земле, а ее потом вынесли на руках – в таком случае становится понятно, почему другие следы стерты, а ее оставлены. На нее падет подозрение в виновности, и доказательством послужит то, что она по своей воле выбежала из дома и села в машину. И опять же, если эта версия верна, сообщницей была не Селия, а Элен Вокье.

– Совершенно с вами согласен!

– Потом я нашел улику, относящуюся к незнакомой гостье: длинный рыжий волос, – важнейшую улику, о которой я предпочел умолчать. У мадемуазель Селии волосы белокурые, у Вокье – черные, у мадам Довре – тускло-каштановые, крашеные, у уборщицы – седые. Значит, это волос гостьи. Ну вот, а дальше мы поднялись в комнату мадемуазель Селии.

– Да, – пылко сказал Рикардо, – приближаемся к баночке с кремом.

– Мы узнали, что Элен там уже побывала, причем вызвалась сама. Комиссар, правда, сказал, что не спускал с нее глаз, но он же увидел, как мы подъезжаем, он высунулся из окна, а значит, отвернулся от Вокье. Я тогда сделал в уме зарубку на ее счет. В целом я склонялся к мысли, что она непричастна к преступлению. Но допускал, что это или она, или Селил, или обе. Одна из них уж точно. Я спросил, какой ящик она трогала после того, как комиссар высунулся из окна. Потому что, если у нее был мотив для посещения этой комнаты, она должна была действовать в тот момент, когда комиссар отвернулся. Он показал ящик, я вынул платье, встряхнул его, на случай если она в нем что-то спрягала, но из него ничего не выпало. Однако я увидел на нем свежие жирные пятна от пальцев, еще влажные. Я спросил себя, как это Элен, которая только что оделась с помощью сиделки, ухитрилась испачкать пальцы. Потом я осмотрел ящик, который она проверяла первым. Там на одежде не было никаких пятен, она бралась за нее до того, как комиссар отвернулся. Следовательно, в те несколько секунд, на которые он отвлекся, она трогала какой-то жир. Я оглядел комнату и на туалетном столике возле комода увидел баночку с кремом. Это и был тот жир, которым были испачканы пальцы Элен. А зачем, спрашивается, их было пачкать? Наверняка ей понадобилось спрятать маленькую вещицу, которую она, во-первых, не осмелилась хранить в собственной комнате, во-вторых, желала спрятать именно в комнате мадемуазель Селии и, в-третьих, не имела возможности сделать это раньше. Теперь, зная эти три обстоятельства, скажите мне, что это за вещица.

Мистер Рикардо важно кивнул.

– Я понял. Вы мне говорили. Серьги мадемуазель Селии. Но тогда я бы не догадался.

– В то время и я не догадался, – сказал Ано. – Вопрос по поводу Вокье оставался открытым. Но дверь я предпочел запереть и унести ключ. Потом мы выслушали рассказ Вокье. История была составлена очень ловко, ибо многое в ней было очевидно и бесспорно – все, что касалось сеансов, суеверий мадам Довре, ее желания встретиться с мадам де Монтеспан – такие подробности выдумать невозможно. Интересно было также узнать, что, оказывается, на тот вечер был запланирован сеанс! Способ убийства начал проясняться. До этого момента она говорила правду. Но потом солгала. Да, она солгала, и ложь ее была очень настораживающей, мой друг. Она сказала, что гостья, незнакомая женщина по имени Адель, была черноволосой. А у меня в кармане лежало доказательство того, что она была рыжая. Зачем Элен было лгать? Разумеется, для того, чтобы мы не могли установить личность этой женщины! Это был первый неверный шаг Элен Вокье.

Теперь второе. Ее враждебное отношение к мадемуазель Селии меня не смущало. Мне казалось это вполне естественным. Она простая крестьянка, далеко не молодая женщина, много лет она была служанкой и доверенным лицом мадам Довре, без сомнения, она получала мзду от мошенников, которые грабили ее доверчивую хозяйку, – разумеется, она возненавидела красивую молодую выскочку, которой теперь должна была прислуживать. Конечно, она ее ненавидела. Но если бы оказалось, что она участница заговора – а ее ложь давала основание это предположить, – то упомянутый сеанс предоставлял массу возможностей для дальнейших предположений. Мы ведь знали, что Элен обычно помогала Селии. Положим, сеанс состоялся, рыжая гостья выразила скептическое недоверие тому, как Вокье обезопасила медиума, и предложила другой способ, мадемуазель Селия не могла отказаться, – и вот она связана по рукам и ногам еще до того, как поняла, что дело нечисто. Такое маленькое представление несложно разыграть! Если все происходило именно так, то отчасти понятно, откуда странные следы на диванных подушках.

– Да, я понял! – с восторгом воскликнул Рикардо. – Вы удивительный человек!

Ано явно не был опечален подобным энтузиазмом, по все-таки перебил своего слушателя:

– Подождите, пока еще у нас масса предположений и только один факт – ложь Элен относительно цвета волос незнакомки. Но у нас есть и другой любопытный факт: на туфлях Селии были пряжки, а на одной из диванных подушек прорван шелковый чехол. Но если, связав, девушку бросили на диван, то что она делает? Она пытается освободиться от пут, бьется, двигает ногами. Конечно, это опять-таки только предположение, я не упираюсь в него, как осел, я пока еще даже не уверен в невиновности мадемуазель Селии. Я готов в любой момент принять факты, опровергающие мою версию. Однако каждый факт, который я обнаруживаю, наоборот, эту версию подкрепляет.